Джон Бакстер - Капитуляция отменяется

Во всяком случае, так казалось сначала. В пустыне построили исследовательскую станцию и провели первые опыты. Двигатель как бы окутывался силовым полем, создававшим защиту гораздо лучшую и совершенную, нежели все естественные материалы. Эта оболочка, подвергнутая особому давлению, имела свойство исчезать. После нескольких опытов радиотелескопы космической станции США засекли странные предметы, удалявшиеся от Земли на немыслимых скоростях. Было послано еще несколько оболочек, за которыми велось наблюдение. Видимо, поле было абсолютным отражателем: никакие силы пространства не могли удержать его. Как зернышко апельсина, стиснутое между пальцами, оно накапливало приложенную к нему энергию, а потом вдруг выскальзывало между двумя противодействующими друг другу силами.

После трехмесячных испытаний удалось создать переключатель скоростей, научиться направлять и возвращать эти оболочки, образованные силовым полем. Первая оболочка была пустой. В другой послали крысу. Потом шимпанзе. Наконец запустили человека. Седьмого июня этого года Питер Чарт, полковник австралийской авиации, отправился по траектории, проложенной другими оболочками. И вернулся. Во всяком случае, вернулось его тело. А вот разум, похоже, так и остался где-то в космической пустоте. Чарта вытащили из оболочки в состоянии полной кататонии, и в этом состоянии он пребывал уже три недели. А вчера вдруг тихонько встал с постели, убил охранника и убежал в пустыню. Каким образом и почему, никто не знал, и вот теперь мне, руководителю исследований, надлежало это выяснить.

Едва слышное гудение мотора убаюкивало. По встречной полосе проносились машины, и я иногда просыпался, успевая заметить лишь таявшее вдали сияние.

Когда я проснулся в очередной раз, солнце уже было довольно высоко, а место моего назначения близко. Кругом, сколько хватал глаз, простиралась пустыня. Песок, камень и чахлый кустарник. Именно из-за пустынности мы и выбрали это место. Мимо пронеслась гряда камней, и это напомнило мне, что пора перейти на ручное управление. Несколько минут спустя я сбавил скорость и свернул с шоссе на проселок возле знака «Опытная скотоводческая ферма Максуэлла Даунза». Грунтовка была мягкая, и, когда я переключил воздушную подушку на максимальный подъем, в воздух взметнулось облако красной пыли.

Вскоре дорога привела к заброшенному артезианскому колодцу. У легкого горячего ветерка едва хватало сил, чтобы вращать крылья старой водяной помпы. Она со свистом выкачивала из подземных озер струйку воды, солоноватой и непригодной для питья.

Я подождал. Немного погодя старая бетонная плита, на которой когда-то покоилась насосная станция, медленно наклонилась, и в земле появилась темная расселина. По образовавшемуся уклону я направил машину к Центру «Кроссуинд».

На дне шахты я вылез из машины. Меня ждал Кол Талура. Кол — значит Колемара. Его предки в свое время отражали набеги переселенцев и не раз смазывали тело почечным жиром белых. А сам Кол был посвящен в мужчины племени аранда. Кол первым из аборигенов получил ученую степень доктора философии и стал в придачу бакалавром естественных наук. Возможно, этот контраст и был причиной тому, что я сделал Кола своим заместителем. Мудрость, сочетавшаяся в нем с верностью старым обычаям племени, делала Кола человеком, к которому стоило присмотреться получше. Но сейчас мне было не до психологии.

Мы обменялись коротким рукопожатием.

— Как он? — спросил я.

— Черт меня подери, если я знаю. Физически очень плох, но вне опасности. Психически же… впрочем, доктору это лучше известно. Хотите сходить в госпиталь?

Мы встали на движущуюся дорожку. Кол протянул мне папку.

— Ознакомьтесь с этими бумагами, — сказал он. — Доклады поисковой партии.

Я пролистал папку. Карты, на которых были отмечены маршруты поисков, и в одном месте — победный крестик. Здесь нашли Чарта. Я прикинул: миль двадцать от базы. Записи радиопередач, несколько фотографий. На первой какая-то равнина с разбросанными по ней выветренными скалами. «Непонятная страна» — так называют ее аборигены.

— Это здесь его нашли? — спросил я.

— Ужасная местность, — кивнув, ответил Кол.

Я просмотрел другие фотографии. Снимок брошенного автомобиля. Всего-навсего армейский «джип» с откинутой полусферической крышей. Я взглянул на следующую фотографию.

— О боже!

Кол даже не повернулся. Он знал, на что я смотрю.

— Жуть, правда? Ожоги третьей степени, нагота, жажда — страшное дело.