Владимир Дрыжак - Электорат

- "Поспели..." - пробурчал Петрович. - Не знаешь, так и молчи. - "Аккурат..." Балабон!

- Так, если они здесь, стало быть поспели.

- Они уже давно здесь. Из космоса наблюдают. Пока мы еще туда-сюда, они и не высовывались. А теперь видят - вразнос пошли. Вот и решили вмешаться.

В душе у Кузькина шевельнулись сомнения, и под воздействием паров спирта немедленно перешли в устойчивое состояние. Черт его знает, Петровича... Он, конечно, и соврет - недорого возьмет... Но, с другой стороны, ведь и сорок партий - бред, а вот поди же ты... Лет семь назад расскажи про такое - обхохотались бы!..

В руке Кузькина неожиданно оказался наполненный стакан, он машинально выпил и перешел во вторую фазу. Во второй своей фазе Кузькин становился липким, как жвачка.

- Ладно, сказал он, - допустим, они прилетели. А что им надо, этим пришельцам?

- Откуда же мне знать, - Петрович пожал плечами. - Вон у меня зять путевку в Анталию купил. Между прочим, за доллары. А на кой черт ему эта Анталия?

- Нет, Петрович, ты не крути, - наседал Кузькин. - Откуда ты знаешь про пришельцев? Выкладывай, что за пришельцы такие? Ты сам-то их видел?

- Видеть - не видел, врать не буду. А вот слышать кое-что пришлось.

- Где?

- Да вот прямо здесь.

Кузькин от изумления чуть не слетел со стула.

- Здесь? Вот прямо тут!?

- Ну.

Константин Юрьевич осоловело таращился на Петровича и порывался что-то сказать, но у него не получалось. Удалось ему только поднять руку и погрозить Петровичу пальцем.

- Сдается мне, что это не коньяк, произнес тот задумчиво, - Со ста пятидесяти так не развезет.

- А сколько там градусов? - живо поинтересовался Кузькин.

- Сколько есть - все наши... Холера, в голову не бьет, а ноги,как ватные...

Кузькин тоже ощущал некоторую потерю координации, но голова работала, как часы, и ему страсть хотелось разложить всех этих пришельцев по полочкам.

- Что выпито, то выпито, назад не сольешь, констатировал он. - И что там с пришельцами? Прямо сюда явились?

- Нет, не явились. Это черти являются... Неделю-полторы назад сижу я здесь вечером... Не сказать, что трезвый... Так, кое-какие дела были - шабашка, одним словом. Заходят двое.

- Зеленые?

- Почему, нормальные, трезвые.

- А по чему видно, что они пришельцы?

- Ты слушай, не перебивай!.. Заходят, значит, двое. Обыкновенные мужики, вроде нас с тобой. Зырк по сторонам, как, мол, жизнь, как здоровье, то да се. Я, значит, мол, слава богу, не скучаем. Слово за слово, а один и говорит: как расцениваете ситуацию? Расцениваю, говорю, как хреновую, а что? Да вот, толкует, мы тут ходим, выясняем мнения. И какие, спрашиваю, мнения? Разные, говорит. Вы на выборы-то как, собираетесь? Вообще-то да, говорю, надо сходить. И за кого будете голосовать, интересуется. Точно пока не скажу, отвечаю, на месте разберемся. Так, говорит, а какое крыло политического спектра поддерживаете? Ну, говорю, как вам сказать, то,что потолковей. А какое вам кажется потолковей, правое или левое, - не унимается он. Мне, говорю, кажется середина потолковей, вот я и думаю, как бы ее найти.

- Ну а они что? - встрял заинтригованный Кузькин.

- Они помялись немного, переглянулись, и тот, который все время помалкивал, говорит. Мы, говорит, являемся представителями внеземной цивилизации. Я, конечно, удивляюсь, но виду не подаю. "Рэкетиры, думаю, так что им меня рэкетировать? Или гэбешники - так на хрен я им сдался?" Ладно, говорю, внеземной, и что? Он: как вы отнесетесь к тому, чтобы на выборах поддержать нашу партию? Так прямо и шарахнул между глаз.

- Ну и ну-у! - Кузькин восхищенно помотал головой. - А ты, Петрович, врешь складно!

- Если вру, тогда айда по домам, - решительно вставая произнес обиженный Петрович, - Только мне и делов тебе мозги пудрить.

- Погоди, погоди, Петрович! Ты сядь. Ну, допустим, не врешь. Дальше то что?

- Дальше, - Петрович сел на табурет и выдержал паузу. - Я вот тоже, как ты, конечно, не верю ни одному слову. Но помалкиваю. Ну, хорошо, говорю, я, скажем, готов поддержать. А какая программа у вашей партии? Если вы от пришельцев, так у них там, во своясях, уже давно коммунизм построили. Стало быть они и у нас строить будут? Эти двое переглянулись и , вроде как усмехнулись. Нет, говорят, коммунизм строить не будут. А тогда что, капитализм с человеческим лицом? Они опять переглянулись: нет, говорят и его не будут. Что же вы, говорю, строить собираетесь? Строить ничего, отвечают, не будут, но план, конечно, имеется. Изложить его в деталях они не берутся, но план такой, что все будут жить по-человечески.