Леонид Панасенко - Мастерская для Сикейроса (сборник)

«То была печальная пирушка накануне полета.

Я был создан, чтобы быть садовником… А Ошеле так и не успел попрощаться…

Мамочка, поцелуйте меня. Я впервые прошу вас об этом…

Мне кажется, что только в небе я научился чувствовать нежность звезд…»

Самолет опять швырнуло, и все стало на свои места. Только розовое пламя все еще пылало в глазах. Возможно, от переутомления или потому, что самолет падал, а стрелка прибора показывала — из баков вытекают остатки горючего. Антуан занялся штурвалом. Самолет выровнялся. Мотор еще немного тянул, хотя и захлебывался, и кашлял страшно…

Солнце снова начало свои злые шутки. Оно расползлось на полнеба, и самолет из последних сил таранил его ослепительную твердь. Вдруг оно словно сжалось, заголубело, гигантским волчком крутнулось над ветровым колпаком и снова вернулось на свой пост.

Море куда-то девалось. Вместо него неумолимо приближалась земля. Антуан не мог хорошенько разглядеть ее, потому что солнце вдруг покраснело и сморщилось, будто печеное яблоко. И еще оно мешало ему направить машину так, чтобы не разбиться вдребезги.

…Он выбрался из-под обломков и сразу стал искать воду. Ее осталось немного — только смочить губы. Потом огляделся и, увидев вокруг лишь золотой песок, радостно прошептал:

— Сахара…

Когда за спиной прозвенел удивительно знакомый голосочек, Антуан даже не вздрогнул от неожиданности.

— Ты опять упал с неба?

Антуан подхватил Маленького принца на руки, и тот засмеялся, обняв его шею:

— И ты опять будешь исправлять свою неуклюжую машину? — спросил он, а потом добавил: — Я был счастлив, что приручил тебя за время нашей первой встречи. Хотя тебе, может, и приходилось после этого плакать. — Маленький принц вздохнул. — Мне тоже было грустно одному. Даже роза не могла утешить меня…

Антуан присел на обломок горячего жесткого крыла и сказал:

— Я написал о нашей первой встрече книжку. Но взрослые не поверили, что то была правда. Они назвали ее сказкой, а сейчас они снова воюют, и им некогда читать сказки…

Маленький принц грустно улыбнулся. Он примостился на остатках разрушенной стены, которую Антуан поначалу не заметил и возле которой когда-то хотел застрелить гадюку.

— Мне жаль тебя. Но ты не очень расстраивайся. Ведь тебе поверили дети. Они вырастут и уже никогда не будут стрелять друг в друга.

— Наверное, ты, как всегда, прав, — ответил Антуан.

Они немного посидели молча. Краюшка солнца окончательно спряталась за горизонт, и на желтый песок опустились легкие сумерки. Маленький принц перевязал свой золотой шарф. Потом глянул на небо.

— Скоро высеются звезды, — сказал он, и у Антуана защемило сердце. Маленький принц почувствовал это, потому что вновь прозвенел его смех.

— Ну хоть теперь ты убедился, что ТО было не так уж и страшно? Я сам тогда позвал гадюку, и она помогла мне…

Летчик молчал. Маленький принц вскочил, подбежал к нему, заглянул в глаза:

— Тебе никогда не приходило в голову, что ты тоже с другой планеты? — Не обратив внимания на отрицательный жест товарища, он заявил: — Сегодня я заберу тебя с собой. Ведь ты тоже очень одинок. Да и к тому же не можешь возвратиться на своей машине домой…

Он обеспокоенно взглянул на небо, где уже появились первые серебряные блестки, и добавил:

— Когда придем ко мне, ты, пожалуйста, дорисуй к ошейнику ремешок. А то твой барашек чуть было не съел мою розу.

Антуан кивнул, соглашаясь.

Маленький принц покопал туфелькой песок.

— Я знаю: ты сначала будешь тосковать о планете людей. Но нас ждут такие увлекательные путешествия. И кроме того, когда-нибудь ты снова сможешь заглянуть сюда…

Он сделал несколько шагов по потускневшему от сумерек песку, засмеялся, будто зазвенело пятьсот миллионов колокольчиков, поманил Антуана рукой:

— Пойдем… Я знаю неподалеку мостик…

Они отправились в бесконечность песчаных волн. Ветер, разгулявшийся под вечер, приплясывал за ними, и маленькие следы принца переливались в следы Антуана… Потом и ветер утих, присел, грустя, на оставшийся обломок крыла. Как-то необычно быстро стала просыпаться заря.

И вот прошло сорок лет. Я еще никому не рассказывал эту историю — опасался, что ее тоже примут за сказку или за ее продолжение. Но теперь все же решил рассказать. Потому что, быть может, только я и догадываюсь, куда девался Экзюпери — ведь никто так и не нашел ни его самолет, ни тело…

Если вам случится бывать в тех краях, умоляю вас, не торопитесь, задержитесь, пока над пустыней не повиснет звездный купол неба. И если к вам подойдет высокий человек с необычным взглядом широко поставленных глаз, если на его округлом лице промелькнет смущенная улыбка, вы уже, конечно, догадаетесь, кто он. Тогда — очень прошу вас — не забудьте утешить мою грусть, поскорее напишите мне, что он вернулся.