Владимир Дрыжак - Ведро лягушек

Вижу, что никто ему не верит. Пожалуй, следует направить обсуждение в нужное русло.

- Товарищи, вопрос о том, в каком месте почивал дежурный инженер, мы предоставим выяснить товарищу Павлову в рабочем порядке. А сейчас, коль скоро проблема налицо, предлагаю разобраться с этими рисунками. Прошу вас всех внимательно их рассмотреть и высказать свои суждения по поводу того, откуда они взялись. Только без личных выпадов.

Лиегис брезгливо берет один лист.

- Хм... Занятно, если не сказать забавно? Видимо, товарищ Лебедев решил увековечить свой образ... Так вот, что касается природы этих рисунков, то, помнится, с полгода тому назад я имел крупный разговор кое с кем по поводу Монны Лизы ко дню Восьмого марта. Здесь, правда, графопостроитель, а там было печатающее устройство, но, в принципе, технология одна и та же. Берется репродукция или фотография, расчерчивается мелкой сеткой и каждый квадратик кодируется соответствующей литерой... Есть мнение, что пора кое-кого лишить квартальной премии. Чтоб неповадно было!

- Насчет литер вы не правы, здесь ведь векторный принцип рисования - он гораздо сложнее в реализации, так что нужны не клеточки, а, я бы сказал, черточки, - произносит Богомолов.

- А симпатичные рисунки, Если не возражаете, я возьму себе один - в кабинете повешу.

- Несерьезно, Денис Давидович! Технические средства используются в личных целях, я уж не говорю о проблеме дефицита бумаги!

- А-а! Бросьте. Капля в море по сравнению с теми объемами, что утилизируют программисты. Не надо доводить администрирование до абсурда.

- Ерундой занимаемся! - это Рашидов - мой зам по оборудованию. - Девятый час, а мы тут какую-то абстрактную живопись разглядываем.

У него двое детей - пацаны, и, по слухам, очень строгая жена. Его можно понять.

Лебедев встает и подходит к столу.

- Насколько я понял, мне инкриминируют то, что я взял свои фотографии и загнал их в машину. Так вот, я этого не делал.

- Да, - Лиегис вскидывает брови. - Значит кто-то сделал это за вас. Кто же он?

- Не знаю. Что касается фотографий, то вот, взгляните: коллаж. Целая серия художественных образов наших сотрудников, да и еще кое-что. Вы слишком высокого мнения о моих способностях в области живописи и дизайна.

Так.., действительно... Работал не просто художник, а талантливый художник.

- Коллеги, - вмешивается Богомолов, - давайте попытаемся рассматривать эти произведения с объективных позиций. Вот рисунки и выполнены они, безусловно, с применением графопостроителя - вручную это сделать невозможно, слишком кропотливая работа. Стало быть, они выполнены машинным способом. Изображения кто-то ввел в машину, но кто и каким образом? Давайте прежде всего разберемся во втором вопросе. Предположение первое: фотографии, сетки и так далее. Коллаж в этом смысле не проблема...

- Вы ошибаетесь, - вдруг тихо произносит Голубин.

Все лица синхронно выражают изумление и поворачиваются в сторону сидящего возле дальнего края стола Алексея Дмитриевича. Я тоже поворачиваюсь и, видимо, мое лицо тоже выражает удивление, но по другому поводу.

Дело в том, что за последние полтора-два года я слышал голос Голубина на заседаниях не более двух раз, да и то в ситуациях, где он вынужден был отвечать на прямой вопрос.

- В каком смысле - ошибаюсь? - Богомолов явно растерялся.

- В прямом. Именно коллаж-то и проблема в этом смысле.

- А почему вы так считаете?

- Видите ли... Я думаю... Да, собственно, я совершенно уверен, что все эти рисунки появились в том или ином виде не более чем за четыре часа до момента их воспроизведения на бумаге.

- В том или ином виде.., - бормочет Богомолов, - в каком виде? Я что-то не понимаю!

- Например, в виде файла на диске, на ленте или в виде массива оперативной памяти.

- А, ну да! Но почему вы так решили?

- Потому что товарищ Лебедев вряд ли настолько тесно связан с редакцией "Вечерней газеты", что ему до шести вечера было известно содержание очередного номера.

Я смотрю на Лиегиса.

Первый раз в жизни лицезрею удалого Константина Эдуардовича в таком озадаченном варианте. Он переводит взгляд с одного на другого и беспомощно хватает ртом воздух. Остальные, и я в том числе, тоже хороши. Наконец, Лиегис находит-таки выход своему удивлению:

- Товарищи! Да что тут происходит?! Это заседание ученого совета или цирковое представление? Извините, но я... Балаган какой-то!

Все начинают говорить разом и никто никого не слушает.

- Товарищи, прошу тишины!