Владимир Дрыжак - Всевышний Сидоров

"Я ходил по земле и обошел ее всю".

"Как обстановка?".

"Увы, Господи, мятутся народы, но усилия их тщетны", уклончиво ответил Наместник.

"Много ли праведников среди людей?", - напирал Иванов.

"Один", - был ответ.

- Вот даже как? - удивился Иванов. - Всего один! Не густо, не густо... Вероятно, критерии жестковаты, как вы, Николай Борисович, полагаете? А впрочем...

"Испытай его", - отстукал он.

Ответ последовал молниеносно:

"Исполнена воля твоя, Господи".

"Что ты сделал?".

"Я обрушил на него все горести земные".

"Возроптал ли он на Бога своего?".

"Нет", - ответил Наместник.

- Ну, ты просто садист! - прорычал Сидоров. - Прекрати немедленно!

- Что ты нервничаешь? Все идет по плану. Это он Иова испытывал.

- Мне плевать, кого он испытывал. Слазь со стула!

Иванов даже усом не повел.

"Много ли тех, кто ищет истину?", - набрал он новый вопрос.

"Один", - сообщил Наместник.

"Нашел ли этот ее?".

"Да".

"В чем его истина?".

"Все суета", - несколько даже обреченно ответил Наместник.

"Свободен", - приказал Иванов и откинулся в кресле.

- Вот и все, - заключил он. - Дальнейшее интереса не представляет. Они, естественно, мятутся, грешат по мелочам, но в Бога веруют и истин не домогаются. Они идут нашим путем и придут туда же.

Сидоров поджал губы, и, со словами "кина больше не будет", выключил компьютер. Он проводил Иванова до вахтера, сухо распрощался и, вернувшись за свой стол, просидел, уставясь в одну точку, до конца рабочего дня. Более того, остаток недели он посвятил раздумьям и созерцанию экрана монитора. А с понедельника начал писать какой-то программный модуль.

----

Иванов позвонил в конце второй недели.

- Нy, что? - поинтересовался он.

- Работаем, - сухо ответил Сидоров.

- Как жизнь?

- Идет ветер к югу - и переходит к северу. И возвращается ветер на круги своя. Все реки текут в море, а море не переполнится...

- Что нового?

- Что было, то и будет, и что делалось, то и делается, и нет ничего нового под солнцем.

- Ибо что может сделать человек после Бога, сверх того, что уже сделано?.. Ты и дальше намерен цитировать Экклезиаста, или можешь сообщить нечто более содержательное?

- Все что может рука твоя делать, по силам делай; потому что в могиле, куда ты пойдешь, нет ни работы, ни размышления, ни знания, ни мудрости, - упрямо продолжал Сидоров.

- Двоим лучше, чем одному; ибо, если упадет один, то другой поднимет товарища своего... А? Что молчишь? Обиделся?

- На дураков не обижаются... Мудрого же будут помнить вечно, как и глупого, и увы! мудрый умирает наравне о глупым.

- Ладно, ладно, вижу, что освоил мудрость... Зря обижаешься. Я не виноват, что твой мир вырождается.

- Сам ты вырождаешься.

- Вечером приходи, обсудим, кто сильнее. Я пива взял, а?

- Я подумаю.

Вечером Сидоров таки явился и с порога заявил, протягивая руку.

- Хоть ты мне и друг, но скотина порядочная.

- А кто без греха? - сказал Иванов. - Да, с Новом я того... Каюсь, бес попутал. Но и ты хорош - две недели как воды в рот набрал.

- Я думал, действовал и успевал.

Эта лаконичная фраза вызвала восхищение Иванова, ибо именно так, судя по тексту Писания, и должен поступать любой Всевышний.

- Ну и отлично! - заявил он, потирая руки. - Сейчас пивка зальем - пуще прежнего думать будешь.

Иванов втайне от себя был страшно доволен, что Сидоров наконец отошел. Вообще, их отношения строились на том, что Иванов, обычно, давал толчок в нужную сторону, а уж Сидоров пер до конца в любом начинании. Пока, разумеется, не упирался в стенку, после чего нужен был новый толчок. И теперь Иванов догадывался, что две недели назад дал приятелю хорошего пинка, отчего у него временно выросли крылья. Сейчас, видимо, наступает момент приземления, вот он и явился. И очень кстати. С одной стороны, Иванов испытывал некое подобие угрызений совести, а с другой - не любил пить пиво один.

Следует отметить, что истинные ценители пива предпочитают бочковое. Но если такового не имеется в наличии, проводят дегустацию методом "из горла".

Иванов был тонким ценителем пива, а Сидоров - так себе. Он потребовал стакан, налил и даже пену не сдул. И опрокинул этот стакан без всякого смака, не крякнув в конце процедуры.

- В общем так, - сказал он рассеянно, - я тут Христа сваял, и уже запустил к этим...

Иванов от неожиданности поперхнулся пивом и чуть не уронил бутылку.

- Боже милостивый, - произнес он прокашлявшись, - сохрани и помилуй! Настави стези наши и оборони от лукаваго...

- Нормальный Христос получился, почти как настоящий, Сидоров выдержал паузу, сохраняя невозмутимость.