Песах Амнуэль - Люди Кода

Измерения расправились, и на И.Д.К. обрушилось знание о том, что произошло за время их отсутствия.

Беспокойство его перешло в состояние, близкое к паническому, когда И.Д.К. не сумел ни в одном из доступных ему измерений обнаружить следы сына своего Андрея и сына Дины — Хаима.

— Люда, — позвал он, — где Андрей?

И лишь тогда Людмила обратила внимание на то, что мальчишка, ходивший за ней по пятам последние несколько часов, лишь по видимости был ее сыном — не более, чем свернутая и спрятанная под одеяло подушка имитирует спящего на постели человека.

— Илья, — позвала Дина, обращаясь к Мессии, — где Хаим?

Мессия, который следил за игрой мальчиков с самого начала, не сумел быстро найти простое решение перехода нематериальной мысли в сугубо материальную сферу передачи информации, и ответ прозвучал отдаленным эхом, в котором смысла было не больше, чем в раскатах летнего грома:

— И… г… а…

— Йосеф, Муса, — резко сказал И.Д.К., и оба немедленно явились — Йосеф в ставшем уже для него привычным облике Ильи Кремера, а Муса предпочел сконцентрировать материю таким образом, чтобы зрение воспринимало его джинном из арабской сказки.

— Дети, — сказал Муса. — Нельзя оставлять их без присмотра.

— Ничего с ними случиться не может, — сказал Йосеф.

— С ними — нет, — мысль И.Д.К. была очевидна, — а с миром?

Мальчикам быстро наскучило перебрасывать планеты по временам. Это было не труднее, чем играть в шашки, когда на поле остались всего по одной дамке с каждой стороны. Хаим оставил свою планету на орбите около теплой, но бездарной в своей обычности звезды, а Андрей бросил свою планету на произвол судьбы, отчего она, оказавшись в глубине плазменного диска нарождавшегося квазара, по крутой спирали начала проваливаться в капкан, расставленный массивной черной дырой.

— Ничья? — предложил Хаим.

— Ничья, — согласился Андрей, хотя и считал, что закончил игру более эффектно.

— Еще? — предложил Хаим.

— Давай, — согласился Андрей.

Хаим исчез — возможно, это был, по его мнению, новый способ игры в прятки. Андрей чувствовал, что мальчишка отправился куда-то по одной или сразу нескольким сфирот, но ориентрировался он в этом мире еще слабо и уверен был, что Хаим тоже, скорее всего, заблудится. Что он понимает, на самом-то деле, в измерениях этики, и как, спрятавшись в глубинах сложных этических проблем, задаваемых материальным миром, он сможет потом выбраться?

Оставалось единственное: броситься вдогонку, стараясь не упускать Хаима если не из виду, то из мыслей.

По сути, мальчики на собственном опыте — на уровне инстинктов, и не более того! — учились ходить (будем называть это так) в новых для них мирах. Они полагали это игрой. На докодовом языке это называлось процессом познания.

И.Д.К. первым понял опасность подобного опыта не для мальчиков, конечно, но для мира (даже младенец, нелепо размахивая ручками, может столкнуть со стола на пол хрупкий, но ценный предмет), и возглас его был немедленно воспринят как сигнал тревоги.

— Люда, — позвал он, — где Андрей?

Людмила повернулась к сыну, разговаривавшему с юношей из Древнего Вавилона, погибшим когда-то от упавшего ему на плечи строительного камня.

— Андрюша, — спросила она, — с тобой все в порядке?

— Да, — рассеянно отозвался Андрей, соображая, на какой из планет воскресшему парню будет удобнее дожидаться родителей.

Интонация сказала Людмиле больше, чем положительный смысл ответа.

— Илья! — воскликнула она. — Илья, что произошло?!

— Пока не знаю, — подумал И.Д.К.

— Они играли, прятались друг от друга, — сказал Йосеф.

— Нет, — поправил Муса, — они гонялись друг за другом.

Каждый из них ощутил следы, оставленные Хаимом и Андреем в пространствах, временах и иных измерениях, но следы эти выглядели несвязанными друг с другом точками — помочь они не могли.

— Дина, — позвал И.Д.К., — ты наверняка видишь дальше.

— Наверное… может быть… Но я не знаю, что я вижу, и я не знаю, есть ли в том, что я вижу, след Хаима…

— Покажи мне.

Дина потянулась к нему, как совсем недавно, когда они были одни, И.Д.К. провел ладонью по ее спутанным волосам, успокаивая, вгляделся в отражения миров, падавшие из черных зрачков, и не увидел там ничего, кроме поднимавшейся все выше волны страха. И тогда он…

…опустился на колени…

…возник, стал ярким, как Солнце, и понесся на него черный туннель…

…распалось на атомы, поскольку на какую-то микросекунду прервались, обратились в ничто все межатомные силы…