Алексей Гравицкий - Мама

– Почему меня все бросили? – Слава судорожно вздохнул, силой взял себя в руки и вернулся на место. – Там никого нет. Нет там араба.

Хозяин пожал плечами:

– Значит, он посчитал, что выполнил свой долг. Кончилась его служба.

– Почему меня все бросили? – не слыша его, повторил Слава.

Взгляд его блуждал по кабинету, словно искал что-то не видимое простым глазом. Искал и не находил.

– Вам нужно было, чтобы это кто-то сделал. Вы все этого ждали, боялись, хотели и ждали. И дождались. Господи, я же просто крайний, козел отпущения.

Слава схватился за голову.

– Я те чужие руки, которыми хорошо жар загребать.

– Ну вот, – спокойно заметил бывший. – А говорил, что ничего не понимаешь.

Ярость ударила в голову, словно кувалдой по металлической болванке шандарахнули. Слава сверкнул на него глазами и, подскочив с кресла, бросился к двери.

– Эй, кто-нибудь! Кто тут есть! Возьмите его и заприте где-нибудь!

Но в коридоре никого не было…

Коридор прыгал перед глазами так, словно реальность готова была порваться на тысячи пикселей и мегабайт информации. Ярость кипела внутри, туманя разум и затмевая глаза. Слава пружинящим шагом шагал по коридору. Хозяин топал следом, на преемника смотрел скорее с интересом, чем с обидой.

Интересно, о чем думает эта старая хитрая сволочь? Может быть, мозгует, как ловко поимел его, Вячеслава? Да уж, поимел так поимел. Забавно думать о своей самостоятельности. Забавно считать, что сам принимаешь решения. Невесело только потом узнавать, что вся твоя самостоятельность – это чья-то хорошо спланированная и проведенная шахматная партия.

Кулаки сжались сами собой. С такой силой сжались, что пальцы побелели, а ногти до крови впились в ладони. Ну, ничего, я вам покажу, как в кукловодов играть.

И тут же на смену ярости пришла паническая мысль: а что если и теперешние его решения спланированы, спрогнозированы и спровоцированы? И снова бессильная злоба и дикая ярость, от которой хотелось убивать.

А бывший спокойно шел позади него. Не пытался убегать, а умиротворенно ухмылялся и с исследовательским любопытством смотрел на Славу. Смотрел так, словно ему занятно было наблюдать за низшим существом, каждое движение которого заранее известно и ничего нового ждать не следует. Так, должно быть, смотрит энтомолог на бабочку или муху цеце. Да, он знает, что эта тварь может укусить и укус будет смертелен. Но если укусит, это не будет неожиданностью. Для него вообще здесь не будет неожиданностей. Он ведь знает про окружающий мир, про место мухи в этом мире, даже про саму муху больше, чем могут вместить в себя мушиные мозги.

Слава кинул на хозяина беглый взгляд через плечо и наткнулся на то же самое выражение. Покровительственное выражение, все понимающий взгляд. Убивать таких покровителей!

От нового припадка ярости спасла смена декорации. Коридор почти закончился, Слава остановился возле двери в президентский покой. Распахнул ее, пропустил бывшего в комнату и вошел следом.

Араба здесь не было, зато на полу сидела Юлия и, бессмысленно глядя перед собой, вертела в руках трубку.

– Где Ахмед? – от порога спросил Слава.

– Мамед, – поправил хозяин.

Слава с ненавистью глянул на бывшего президента, затем сердито зыркнул на Юлию.

– Где?

– Что? – она словно очнулась ото сна.

– Где этот чертов араб? – голос прозвучал глухо и грозно, словно рыкнул некормленый неделю запертый в клетке лев.

– Не знаю, – затрясла головой сумасшедшая баба. – Они уходили вместе.

– Кто это «они»? – не понял он.

Юля молча кивнула на бывшего. Тот по-прежнему сохранял невозмутимый вид.

– Пойдем, – сухо распорядился Вячеслав.

Женщина поднялась на ноги. Сделала несколько шагов к двери. Слава стоял, задумавшись, будто что-то пытался вспомнить. И она снова остановилась.

– Вот еще что, – выдавил он. – Сколько ключей от этой комнаты?

– Два, – отозвалась Юлия. – Один у него, один у меня.

Слава протянул вперед руку. Ладонь глядела в потолок, словно ее хозяин стоял на паперти. Хозяин понял его сразу, без слов. Молча вытащил ключ и, безразлично хмыкнув, опустил его на протянутую ладонь, женщина последовала его примеру.

– Этаж здесь высокий, – предупредил Слава. – Попробуешь бежать – башку расшибешь. Дверь я запру. Можешь считать себя под домашним арестом.

– Бежать? – усмехнулся хозяин. – С чего бы? Я почти счастлив. От меня теперь ничего не зависит, могу сидеть, отдыхать и не напрягаться. Ухожу на пенсию. А закрыта дверь или открыта – мне без разницы.