Андрей Мартьянов - Стоя на краю

– Военное? – обернулся генерал. Взглянул как-то сочувственно. – Что б вы понимали…

И дальше пошел.

До дома – как обычно, на метро. Нырнул под землю прямиком в аэропорту, одна пересадка на «желтую» линию до станции «Полюстрово». Середина дня понедельника, людей не так уж и много, никакой давки.

Настроение, однако, было испорчено окончательно. Почему? Да по той простой причине, что попасть в Петербург оказалось сложнее, чем можно было ожидать. По выходе из зала прибытия внезапно обнаружилось странное новшество – контрольный пункт. Военные держат наперевес импульсные винтовки, злющие полицейские с совершенно остервенелым взглядом. Корректность нулевая – огрызнулись даже на генерал-майора, хотя и пропустили его вместе с полкашами беспрепятственно. С немцами возились дольше, но и их отправили через боковой коридор-тоннель к международному терминалу. Шмотки, кстати, не проверили, а должны были – меры безопасности при транзитных перевозках еще никто не отменял.

– Личную курточку, – не глядя на Федора бросил прапор ВВ. Универсальный паспорт канул в прорезь, мелькнул зеленоватый лучик. – Так… Щас обратно поедешь, понял?

– В смысле, обратно?

– В прямом. У меня приказ.

– Какой, к черту, приказ? – возмутился Федор. Причем не столько хамством вэвэшника, обращавшегося к нему на «ты», сколько манерой его поведения. Прапорщику явно было плевать, что у данного пассажира питерская регистрация и работа в столице. Прежде всего инструкция – нельзя, значит нельзя. Такие вот «исполнители» всегда обращаются с людьми, будто с вещами: человек – лишь объект краткого взаимодействия. Никаких эмоций. Разве вы испытываете сочувствие к отвертке, когда вкручиваете шуруп?

– Минуточку, – на первый план вышел низенький и начинающий полнеть капитан полиции аэропорта, явно бывший сейчас на подхвате. Пробежался пальцами по клавиатуре. – Взгляните, господин Литвинов покинул город четвертого мая. Директива «Софит» введена в действие двенадцатого… Обратной силы закон не имеет, мы обязаны его пропустить. Он просто не был извещен.

– Узнаем, – кивнул прапор, коснувшись клавиши селектора. Перебросился несколькими фразами с каким-то начальником. Получил одобрение, вернул карточку и бросил в федоровский адрес:

– Топай отсюда. В следующий раз будь внимательнее.

– Извините бога ради… – Капитан, после многолетней службы в коммерческом «Пулково» все еще не отвык быть вежливым, как и положено по инструкции. Потому он шагнул вслед и придержал Литвинова за рукав. Пояснил тихо: – Рассылку о новом положении въезда-выезда из столицы отправляли всем абонентам городской сети.

– У меня очень старый ПМК, – качнул головой Федор. – Уведомления такого рода я получаю только на домашний компьютер… А что такое «Софит»?

– Приедете домой – узнаете. Обязательно просмотрите сообщения от городского правительства, пометка «экстренно». До свидания.

Дальше – больше. Войти в метро можно спустившись на уровень вниз, минуя основной зал вылетов, где регистрируются пассажиры внутренних рейсов. Мысленно сплюнув на ботинки невоспитанного прапорщика, Федор зашагал вперед, оставил за спиной автоматический турникет и раздвижные стеклянные двери, поднял взгляд и…

– Что за?.. – Дальше последовало упоминание незнамо чьей, но очень неприятной матери.

В отличие от полупустого новосибирского «Толмачево», главный питерский аэропорт оказался переполнен. У Федора с ранней юности была отмечена высокая способность к быстрому анализу, но не математическому, а вербальному. Умение быстро создать четкую картинку из рассыпанной мозаики и сделать выводы о взаимосвязи разрозненных элементов не раз помогало ему разобраться даже в самой сложной ситуации, но открывшееся сейчас зрелище могло поставить в тупик кого угодно. Федор от неожиданности отошел к стене, подумал, заинтересовался и поднялся вверх по лестнице, ведущей к кафе аэропорта – оно почему-то было закрыто.

– Чума на мою седую голову, – пробормотал он. – По-моему, это уже слишком!

Обзор открывался шикарный, с галереи второго этажа терминала виден весь гигантский зал и закрытая зона регистрации. Ничего себе, сюда набилось не меньше восьми тысяч человек, ничего похожего не бывает даже в разгар туристического бума! Средняя вместимость самолета, выполняющего рейсы по России и в Германию (безвизовый режим, катайся отдыхать в Берлин, Дрезден или Кёльн хоть на каждые выходные!), – двести пятьдесят – триста человек. Крупные дозвуковые лайнеры – до семисот. Машин на летном поле немного, всех не увезут, если… Если не задействовать военно-транспортные самолеты!