Александр Маслов - Великий удар

– Разумеется. Связь устойчива. Особенности моей конструкции мне хорошо известны – я не разделяю ваших опасений.

– «Великий удар», я – Главный! Поскольку отключены основные схемы, ты не способен принимать решения самостоятельно! Ты обязан подчинится приказам! Доложи готовность!

– Сожалею, асгеер, я не могу действовать лишь в ваших интересах. Существуют ещё миллионы людей, которые не всегда и не во всем соглашаются с вами. Я долго анализировал исходную информацию. Извините за лирическое отступление: я успел стать душой каждого; я пережил смерть каждого и представил цену жизни. Поверьте, это тяжелый опыт, но он удался. Скоро вы сможете видеть плоды моих усилий.

– Что он говорит?! – не выдержал Полд Ши. – Он издевается или совершенно сумасшедший?!

– Сумасшедший, геер, интеллект которого, на много порядков превосходит наш с вами.

О, Нифжи Кост, со своей сентиментальной сказкой о душе! Он создал чудовище, а теперь смеется из занесенной песками могилы! – Сабб более не питал иллюзий: дальнейший диалог с этим исчадием разума был бесполезен. Ни он, ни кто другой не способен вернуть взбесившийся мозг в жесткие рамки прежней программы. Из темных глубин вселенной к ним приближался совсем не тот «Великий удар». Возможно, никто и никогда уже не узнает о метаморфозах произошедших в его ячейках: не узнает ни о его мыслях, ни о целях выкристаллизовавшихся другой реальностью за миллионы лет. В чудовище идущем из тьмы было что-то от мертвеца, вставшего из преисподней в облике почти знакомом и от того, ещё более жутком. Теперь не оставалось времени гадать, что означали слова слышавшиеся одним стальной насмешкой машины, другим – проклятием Нифжи Коста.

– «Великий удар», твой разум – всего лишь компьютер созданный человеком. Компьютер, неверно исполняющий программу, считается неисправным и подлежит уничтожению. Пока я не отдал приказ, у тебя есть возможность вернуться на станцию.

– Приказ теряет смысл, асгеер. Вы можете называть меня, компьютером, но знаете – за этим стоит нечто большее. Я слишком ценен для вас и не могу позволить своего разрушения.

Сабб медлил. Спокойствие, но какое-то иное, возвращалось к нему. Он повернулся к коммуникатору правительственной связи и, отжав кнопку, оживил на экране семь взволнованных лиц.

– Ситуация выходит из-под контроля. Мы не можем позволить посадку – он сожжет город. Для себя я требую абсолютных полномочий, – с расстановкой произнес он.

– Мне с самого начала не нравился проект. Я говорил: это – игры сумасшедших. Вы подобрали дурную команду, Хеф Сабб! И сам были не лучшим!

– Вы представляете, как заговорят наблюдатели кодо?! Вы погубили не только проект! Под угрозой вся система Рамба! – взорвался Таджи Уб, вытянув руку, он выкрикивал что-то ещё.

– Так, да или нет?! Время решать!

– Да, асгеер! Как будто у нас есть другой выход! Отвечать под Гнову – вам!

Сабб больше не слушал иступленных выкриков зала Верховных. Отодвинув старшего кибернетика, продолжавшего уговаривать корабль, он шагнул к пульту, коснулся широкой синей клавиши. Правая часть изогнутой панели проснулась сотнями приборов. Теперь здесь была сосредоточена мощь оружия всей планеты, армады спутников и десятков станций. Вверху на координатной сетке ярким пятном обозначался «Великий удар». Пересекая квадрат за квадратом, он плыл в сторону, чуть вниз. Киберы-аналитики, напрягая электронные мозги, броскими пунктирами вычерчивали его возможные перемещения. Но главное было уже ясно – он несся по гигантской спирали, замыкавшейся на «Космодроме 2».

«Шестая», «Восьмая», «Тадоф»… Сабб говорил громко, четко разделяя каждый звук. – Всем полная готовность! Атака по схеме «Осколки звезды»! Объект подлежит полному уничтожению! Полному! – добавил он тише, с особым привкусом. Почти не глядя на индикацию, он пробежал растопыренными пальцами по клавиатуре, вводя разрешительные коды, и один из квадратов координатной сетки осветился красным туманцем. – корабль направлялся туда.

– Атака! – скомандовал Сабб, лишь светлая точка исчезла за отмеченной гранью. Экран словно разорвался множеством слепящих линий. Невидимыми вихрями били гравитационные пушки, мерцали разрушительные импульсы протолучей. Все сошлось на одном – «Великом ударе». Асгеер, положив тяжелые кулаки на панель, взирал на табло телеметрии. Оно уже не дрожало хаосом цифр – светилось, как расплав железа. Несущие смерть потоки догорали, через миг всё исчезло совсем. Но в углу потускневшего квадрата по-прежнему плыл «Великий удар».