Андрей Столяров - Детский мир

«Старичка» они после некоторых колебаний бросили. Из директорского коридора был выход прямо в маленький тупичок, ограниченный с трех сторон наружными выемками магазина, выводил он одним своим концом на проспект, и поэтому возвращаться на задний двор не имело смысла. Не хотелось заново рисковать, возвращаясь. Сергей сердцем чувствовал, что Альдина еще не убита. Появиться она могла в любую минуту, и в любую минуту орава чудовищ могла рвануться на них. Надо было спасаться из «Детского мира» как можно скорее. С этим им повезло. Лишь в подсобке из-за коробок попытался вылезти монстрик, похожий на скорпиона, но едва Сергей навел на него арбалет, как скрежещущее многоногое утянулось обратно. Да еще в переулке, куда выходил тупичок, тоже – стала сгущаться какая-о тень у фундамента здания, но немедленный выстрел из пневматического ружья заставил ее рассеяться.

Больше задержать их никто не пытался. Они двигались по середине проспекта, и перед ними развертывалась летняя ночь. Тишина в центре города стояла прямо-таки неестественная: ни обычного шума из форточек, ни каких-либо случайных прохожих. Окна в глыбах домов уже были погашены, и сияющие фонари придавали всему оттенок пустыни. Точно в городе, кроме них, уже никого не осталось.

Странная это была процессия: мальчик, девочка, взрослый человек и собака. Причем люди сжимают игрушечное оружие, как в бою, а собака бдительно обнюхивает каждую выбоину. Сергей чувствовал, что они составляют как бы небольшую общину: мальчик, девочка, взрослый человек и собака. Не хватает лишь Ветки, но она незримо присутствует. Можно жить и можно себя защищать. Вероятно, одно из положительных следствий всех этих событий – то, что некая общность людей и в самом деле возникла. И она еще пригодится в просторе будущих лет. Потому что Альдина, наверное, не умерла – только ранена. Да, наверное, она и не могла окончательно умереть. Темнота существовала всегда, и всегда пыталась заполнить дневную реальность – то рождая чудовищ, то превращая в монстров людей. Борьба еще продолжается. Еще долго будут рассказываться истории о Черной Руке. И еще очень долго придется вглядываться со страхом в вечерние сумерки. Потому что противопоставить этому мраку – нечего.

Он спросил:

– Дрюня, а когда ты был там… ну – внутри… Ты что-нибудь чувствовал?

– Нет, – сказал Дрюня. – Только дурацкий холод.

– А других, которые пропали раньше тебя, не видел?

– Они уже растворились, – сказал Дрюня.

– Растворились?

– Ну там – растворяешься постепенно. Вот они и исчезли…

– Совсем?

– Большей частью.

– Понятно, – сказал Сергей.

Ему действительно было понятно: мрак, и ты растворяешься в нем.

Больше они не разговаривали.

Только когда проводили девочку Мусю и она, помахав им рукой, как видение, скрылась в освещенном проеме, то Сергей, миновав огороды, жуткий дремлющий сад и чернеющие у ограды хозяйственные пристройки, очень тихо, невольно понизив голос, сказал Андрону:

– Ты теперь, наверное, – из дома не выйдешь…

– Почему? – удивился Андрон. – Теперь – выйду. Теперьто как раз не страшно.

И он бодро взмахнул пластмассовым легким мечом – клинок свистнул в воздухе.

Тут же, будто надломленная, опустилась со стоном широкая яблоневая ветвь, а по вытоптанной площадке у дома протянулась зловещая тень, похожая на трехпалую лапу.

Вскидывая арбалет, Сергей обернулся.

Однако, это была всего лишь рубашка, висящая на турнике. Рукава ее шевельнулись, по-видимому, от ветра.

– Но-но, – громко сказал отпрянувший Дрюня.

– Значит, не страшно? – переводя дыхание, поинтересовался Сергей.

– Нисколько.

– Ну, и мне – нисколько не страшно…

Он опустил арбалет.

И они, пошаркав о половичок на крыльце, пошли в дом…