Роберт Шекли - Место, где царит зло

– А что, если Дьяволу это не понравится? – осведомился Оскар Уайльд с дальнего конца стола.

– Ну, тем хуже для него. Если он отстает от времени, его следует сместить.

– Свергнуть Сатану в его собственном Аду! – задумчиво проговорил Захер-Мазох. – Какая выдающаяся мысль!

– Меньшего я от себя и не ждал, – заметил де Сад.

Сад и Ретц остались вдвоем после того, как совещание закончилось. Они сидели на балконе номера Сада в мотеле "Последний шанс". Маркиз устроился на плетеном стуле, а Ретц – в мягком кресле, которое вытащил на балкон. Вечер выдался тихим. Солнце, похожее на расплавленный огненный диск, недавно зашло. Синее небо быстро темнело, лишь на далеком горизонте виднелась пурпурная полоса заката.

– Ты часто воспоминаешь о прежних временах? – спросил Сад у Ретца.

– Иногда, – ответил Ретц. – А ты?

– Тоже. Иногда. – Сад раскурил глиняную трубку, которую ему дал Леопольд, сделал несколько долгих затяжек. – Знаешь, то, что мы делали ради удовольствия… Ты понимаешь, о чем я говорю?

– Да, – со вздохом ответил Ретц, предвидя следующие слова Сада.

– В действительности наши поступки нельзя оправдать, – сказал Сад.

– Да, – согласился Ретц. – Наверное, нельзя.

– Но когда все говорят, будто мы делали то, что делали, только для удовольствия – как если бы речь шла о малозначительном импульсе, который легко подчиняется воле, просто мы не пожелали его контролировать… Как мало нас понимают!

– Угу, – согласился с ним Ретц.

– Они не знают, что им не дано было познать истинное наслаждение – тем, что судят и клеймят нас. Их жалкими страстишками так легко управлять. Они никогда не выходили за рамки Закона ради того, чтобы попробовать нечто необыкновенное.

– Ты прав, мой дорогой маркиз, – кивнул Ретц. – Мне кажется, ты собираешься кое-что по сему поводу предпринять.

– Да. Теперь мы наконец оказались в таком месте, где то, о чем даже и помыслить нельзя, законно. Что ж, мой друг, пора устроить настоящий ад в Аду.

Что за дьявольщина происходит на самых нижних уровнях Ада? Кто эти парни? Надеюсь, мне удастся передать свое сообщение. Телеграфные столбы, кажется, еще стоят.

Неприятности начались с типов, которые появлялись и исчезали в разных местах, выдавая себя за менестрелей, проституток и наемников, ищущих работу. Понимаете, они постоянно проникали в зоны военных действий. Словно войны и нет.

Да, время от времени они подрывались на минах, их убивали из автоматов и пулеметов, в них швыряли гранаты, сжигали напалмом, кололи короткими мечами и копьями или уничтожали при помощи другого оружия, которым ваша не знающая милосердия расточительность снабдила нас. Но таким способом нам мало от кого удалось избавиться. Остальные оказались худшими из воюющих в городах партизан, подозрительными личностями, у которых нет цели. Им даже незнакома анархия! Можете себе представить, Господин, у них отсутствуют какие бы то ни было политические взгляды! Зато они рассуждают о религии. И все время твердят: "Пока мы в Аду, превратим это место в настоящий ад". Однако мне кажется, они стремятся к чему-то другому, Господин.

В действительности они весьма презрительно отзываются о вашей модели Ада и не принимают ваших теорий о смысле наказания. Они говорят: "Может быть, он падший ангел". Ну и что из того? Тот, кто однажды был ангелом, всегда им остается, я так считаю.

"А мы, – утверждают они, – никогда ангелами не были. У нас нет ни малейшей склонности к искуплению грехов. А теперь скажите откровенно, кто из нас надежнее, когда речь идет о проблемах проклятия? Так называемый Падший Ангел или мы, худшие из худших?"

Вы, конечно, прекрасно понимаете, Господин, что их рассуждения – типичный детский лепет. Хотя некоторым он кажется убедительным. Кое-кто из наших граждан, как мне представляется, устал от безнадежности происходящего – война и смерть, возрождение и война… и так далее. Один и тот же круг, как они говорят.

Де Сад со своими вульгарными легионами жаждущих крови французов начинает казаться нашему населению личностью интересной, достойной уважения. У них появляется шанс: мол, если уж мы не можем стать хорошими, будем по-настоящему плохими. Они получают возможность заработать новое проклятие, что кажется им более привлекательным, чем просто терпеть наказания за грехи, о которых они уже успели забыть.

Я не стал привлекать к этому вопросу вашего августейшего внимания, Господин, однако создается впечатление, что наметилась вполне определенная тенденция. Истерия охватывает толпы, когда появляются Сад и его прихлебатели. Они устраивают многолюдные представления, только их спектакли – это нечто непристойное и извращенное. Я посылаю видеозапись одного такого выступления, чтобы вы сами убедились в справедливости моих слов. Они готовят своих последователей к следующему этапу – пыткам, казням, бессмысленным убийствам. Отвратительные маски и картины сменяют друг друга, перед зрителями предстает Великий Гиньоль Ада, являя им свое тошнотворное лицо.