Александр Лазаревич - Технокосм

Тут Левшов не выдержал:

— Ваша Честь! — спохватившись, Левшов повернулся вполоборота к Примечанию Переводчика и шёпотом спросил:

— Я правильно к нему обращаюсь — «Ваша Честь»?

Примечание Переводчика лениво махнул рукой:

— Обращайтесь к нему как угодно, хоть «гражданин начальник». При переводе мы всё равно подставим правильный титул.

— Ваша Честь! Позвольте мне, как представителю рассматриваемой здесь цивилизации, сделать несколько замечаний.

Председатель недовольно поморщился, но всё же кивнул в знак небрежного разрешения.

— Ваша Честь, здесь было сказано много неприятных для меня слов о моей цивилизации. К сожалению, многое из этого — горькая, но правда. Это объективный, но очень жестокий и бездушный взгляд на человечество. Это отстранённый взгляд, лишённый сострадания и тепла. Это объективный взгляд, упустивший из виду субъективный фактор, а значит, потерявший самое главное, что необходимо знать, чтобы понять людей. Вне рамок рассмотрения остались самые важные вещи — надежды, стремления, мечты, угрызения совести, раскаяние… Да, люди часто бывают жадны и жадность заставляет их быть жестокими по отношению друг к другу. Но есть факторы, призванные сдерживать жадность и агрессию, есть мораль и нравственность…

Левшов почувствовал, что кто-то дёргает его за рукав. Обернувшись он увидел Защитника, глядящего на него с безмолвным укором. Только тут Левшов вспомнил о его предупреждении: ни слова о нравственности!

— С Вашей стороны это было крайне неудачное выступление, — прошептал Примечание Переводчика. — Должен заметить, что слово «нравственность» переводится на Интрагалакт как «ограничитель внутривидовой агрессии, реализованный на уровне второй сигнальной системы». Теперь у Председателя неизбежно возникнет естественный вопрос…

— А почему на уровне второй сигнальной системы? — раздался громкий голос Председателя. — У людей что, разве нет никаких ограничителей агрессии по отношению друг к другу на уровне врождённых инстинктов?

— В том-то и дело, Ваша Честь, что нет! — сказал Прокурор. — Мало того, что они способны употреблять себе в пищу практически любых животных и растения, за исключением разве что лишь явно ядовитых. (Я мог бы продемонстрировать здесь в качестве свидетельства снимок лежащего на блюде целиком зажаренного барашка, обложенного овощами и фруктами, но не стану этого делать, щадя чувства присутствующих здесь членов высокой комиссии.) Единственная причина, по которой они не употребляют в пищу друг друга, это уже отмеченные здесь прионные заболевания.

Более того, даже ограничитель агрессии на уровне второй сигнальной системы — нравственность — построен на основе обмана. Сами люди считают, что разум в человеке настолько слаб, что нравственность не может существовать в нём, не будучи подкреплённой страхом перед ужасным наказанием. Все основные религии исходят из того, что человек — настолько мерзкая и подлая тварь, что, если его постоянно не обманывать и не говорить ему, что за каждым его шагом подглядывает всемогущий и всевидящий бог-надзиратель, то он непременно сразу же начнёт убивать и грабить своего соседа. По их же собственному мнению, нравственность у людей невозможна без этого обмана!

— Неужели это всё так? — изумлённый Председатель вопросительно посмотрел на Инспектора.

— Ваша Честь, всё обстоит несколько сложнее, чем это представляет Обвинение. Действительно, жрецы и власть предержащие используют аргумент о невозможности нравственности без страха наказания, чтобы оправдать необходимость существования религии. Но не следует забывать, что в этом вопросе они являются заинтересованной стороной.

В качестве подтверждающего факта они приводят поведение народа после революции в России в 1917 году, в результате которой возникло первое в истории атеистическое государство. Узнав, что бога нет и их так долго обманывали, эксплуатируемые действительно начали громить имущество своих эксплуататоров и даже убивать их. Но утверждать на основании этого, что в отсутствие страха наказания люди всегда и при любых обстоятельствах будут убивать друг друга, было бы необоснованно. С уверенностью мы можем утверждать лишь то, что в обществе, разделённом на эксплуатируемых и эксплуататоров, невозможно обеспечить социальную стабильность без применения религии или какой-либо иной формы обмана эксплуатируемых. Но, с другой стороны, мы не знаем, как повели бы себя люди, если бы земной цивилизации в ходе её технологической эволюции удалось преодолеть нынешнюю фазу Жадности и Агрессии, на которой человек рассматривает другого человека в качестве эксплуатируемого ресурса, и перейти к фазе Познания и Творчества, где основным ресурсом становится окружающая человека Природа. Мы не можем априорно утверждать, что общество людей, которым не придётся конкурировать друг с другом за ресурсы, не сможет быть стабильным без применения обмана.