Александр Лазаревич - Технокосм

Впрочем, вернёмся к общей теории цивилизаций. Все цивилизации, изначально построенные на биологических процессорах, проходят через несколько типичных стадий развития. Сначала — через очень длительную фазу квазистатического развития. На этой фазе открытия и изобретения делаются крайне редко, поскольку общество ещё не овладело Главной Технологией — технологией создания новых технологий. Открытия и изобретения совершаются случайно, в силу стечения обстоятельств, никакой целенаправленной деятельности по приобретению новых знаний цивилизация не ведёт. Между открытием огня и изобретением колеса могут пройти десятки тысяч лет. Поскольку новые технологии появляются крайне редко и по отдельности и от одного такого открытия до другого в обществе сменяется несколько поколений, общество успевает адаптироваться к изменениям, которые новая технология внесла в его жизнь, осмыслить эти изменения, органично вплести их в свою культуру и традиции. Членам такого общества кажется, что оно живёт согласно вечным традициям. Поэтому цивилизацию квазистатического типа часто называют ещё традиционалистской.

Но раньше или позже в истории большинства цивилизаций наступает переломный момент, когда в результате постепенного накопления знаний на протяжении всех предыдущих тысячелетий кто-то вдруг открывает секрет Главной Технологии. На Земле это произошло в начале семнадцатого века по земному летоисчислению. Технология книгопечатания, создавшая предпосылки для этого открытия, появилась на полтораста лет раньше, в пятнадцатом веке. К началу семнадцатого века печатные книги уже были широко распространены и доступны, создалась критическая масса думающих читателей, и после этого открытие Главной Технологии стало лишь вопросом времени — кто-нибудь из них обязательно должен был до этого додуматься. Первый прорыв в этом направлении произошёл около 1600 года. Некто Галилей, прочитав многочисленные труды древних мудрецов, решил проверить некоторые их утверждения на практике и обнаружил, что они ошибаются. Это привело его к идее о том, что единственный способ получения достоверных знаний состоит в том, чтобы посредством экспериментов задавать вопросы самой Природе.

Второй прорыв произошёл около 1620 года. Некто Френсис Бэкон искал секрет того, что он называл «естественной магией», т. е. универсальный метод, позволявший совершать любые чудеса, какие только способен пожелать человек. Бэкон понял, что открытый Галилеем метод познания можно целенаправленно применять для создания новых технологий. Ведь надёжные знания, полученные экспериментальным путём, легко воспроизводимы при повторе эксперимента. Они работают предсказуемо, как машина, а значит, на их основе можно создавать устройства с предсказуемым поведением. Причём практически с любым желаемым поведением. Ведь если для создания какого-то конкретного устройства нам не хватает надёжных знаний, их всегда можно получить, задав соответствующие вопросы природе, не дожидаясь, пока эти знания будут обнаружены случайно. Это открывает путь к созданию любых технологий, какие только можно вообразить, что фактически и является искомой «естественной магией».

Это и можно считать моментом открытия землянами Главной Технологии — технологии создания новых технологий. С этого момента появление новых изобретений перестало быть случайным событием — новые технологии стали целенаправленно и планомерно разрабатывать. С этого момента новые технологии начали появляться не случайно, время от времени, а регулярно, одна за другой. При этом темп их появления с каждым годом возрастал в силу синергетического эффекта — взаимодействие между собой любых двух новых технологий, как правило, открывает путь к созданию целого букета ещё более новых технологий.

Это означало конец традиционалистской квазистатической цивилизации. Благодаря появлению новых технологий жизнь стала меняться до неузнаваемости на протяжении сроков, гораздо меньших срока жизни одного поколения. И общество, не успевшее ещё культурно осмыслить какое-нибудь техническое нововведение, постоянно обнаруживало, что это нововведение уже вытеснено ещё более новым и совершенным изобретением. В этих условиях традиции стали бессмысленны: поведение, которое было обоснованным вчера, в новых условиях становилось бессмысленным и нелепым. Взрослые оказывались совсем не в том мире, к какому их готовили в детстве, а их дети вырастали в мире, совершенно непохожем на мир их родителей. Никто больше не знал, как правильно себя вести в этом новом мире — не было времени это узнать и проверить, поскольку каждый новый мир в этой бесконечной цепочке сменяющих друг друга новых миров эфемерен и мимолётен.