Александр Лазаревич - Технокосм

— Ну хорошо, допустим, вы представили фразу, сказанную на человеческом языке, например ту же самую «книга лежит на столе», в виде очень длинного иерархического дерева с огромным числом ветвлений, содержащего всю мыслимую информацию о книгах, столах и «лежании». И теперь вам надо перевести эту фразу с Интрагалакта на язык какой-нибудь цивилизации, в которой никогда не было ни книг, ни столов. Может быть, они даже не знают, что такое «лежать». Или это последнее предположение чересчур абсурдно?

— Нет, отчего же, иногда попадаются и такие. Очень редко, но встречаются цивилизации, которые развились в полной невесомости. И они, разумеется, понятия не имеют о том, что значит «лежать».

— Тогда как же вы переводите эту фразу на язык такой цивилизации? Дословно переводите всю длинную фразу на Интрагалакте и таким образом превращаете три слова нашего языка в сотни тысяч слов их языка?

— В идеальном случае — да. Но для этого нужно, чтобы скорость передачи информации в языке, на который производится перевод, была в сотни тысяч раз быстрее, чем в земном языке. И самое главное, те, кому предназначен перевод, должны соображать в сотни тысяч раз быстрее, чем вы, люди, для того, чтобы успеть понять принятое сообщение. На практике такая быстрота языка и высокая сообразительность его носителей встречаются крайне редко. Я оставлю пока в стороне вопрос о цивилизациях существ чисто машинного типа, где скорость обработки информации не представляет никаких проблем — большинство из них давно уже приняли Интрагалакт в качестве родного языка. Большинство же биологических разумных существ в Галактике редко обладает сообразительностью, превышающей человеческую более чем в десяток раз, а превышение в сотню раз и вовсе редкость. Есть даже несколько цивилизаций, состоящих из ещё больших тугодумов, чем люди.

В таких случаях при переводе приходится адаптировать сообщение и приводить его в соответствие с умственными способностями слушателя. Мы усекаем самые дальние ветви в иерархическом дереве сообщения. Но самый главный приём, который мы используем — это переход на язык метафор. И вся прелесть и сила языка Интрагалакт как раз в том и состоит, что метафоры получаются в нём практически автоматически: просто вы берёте длинное дерево сообщения и начинаете понемногу отсекать от него ветви и после каждого отсекновения переводить полученный результат. Сначала у вас будут получаться очень длинные фразы. Это означает, что у той цивилизации, на язык которой вы переводите, нету подходящих понятий, и перевод вынужден использовать очень длинные описания. Вы продолжаете отсекать дальнейшие ветви и снова переводить результат. Какое-то количество шагов длина фразы будет уменьшаться с каждым шагом лишь незначительно. Но затем, после очередного усекновения, вы вдруг обнаружите, что длина фразы сократилась на порядок, а может быть, на два. Всё. Здесь можно остановиться. Вы нашли метафору, т. е. создали сообщение, составленное из тех слов и понятий этой цивилизации, которые в максимально возможной для этого языка степени аналогичны понятиям исходного сообщения, хотя и не воспроизводят его с максимальной точностью. Сила языка Интрагалакт — в его метафоричности.

— Но это означает, что одну и ту же фразу приходится переводить сотни, а то и тысячи раз, пока не будет найден окончательный перевод?

— У нас есть для этого достаточные вычислительные мощности. Кроме того, это приходится делать, только когда перевод идёт между какой-нибудь новой парой языков. Для наиболее часто встречающихся пар языков у нас уже есть готовые словари прямого перевода, т. е. перевода без языка-посредника, куда постоянно заносятся новые готовые метафоры, найденные с помощью только что описанного мною процесса усекновения дерева сообщения.

— И что же, в процессе усекновения каждый раз удаётся выйти на короткую метафору? Во всех случаях без исключения?

— Разумеется, я несколько упростил описание процесса усекновения. На самом деле здесь есть одна тонкость — в каком порядке и какие ветви отсекать. Наши математики долго бились над этой проблемой, пока не нашли её решение. Для словарей каждого языка по особым правилам заранее рассчитывается то, что мы называем «рельефом поля понятий». После этого выбрать правильный порядок усекновения очень просто — надо лишь представить себе, что над рельефом поля идёт дождь, и следовать тому пути, по которому потекут ручьи. Понятно?