Владимир Михановский - Место в жизни

Единственный человек в гавани, прошедший Лабиринт, был оператор порта, ныне угасший старик, днюющий и ночующий на пульте управления гаванью. Оператор обладал удивительным даром схватывать на лету и координировать тысячу погрузочно-разгрузочных операций, в которых сломала бы ногу любая счетная машина. Говорят, до того, как Лабиринт определил ему место руководителя порта, оператор, не подозревая о своем истинном призвании, показывал фокусы с шестизначными числами в ярмарочном балагане. Впрочем, возможно, это были не более чем досужие вымыслы: ведь и для ярмарочного балагана тоже нужно было пройти Лабиринт.

Что касается старого оператора, то он не любил касаться своего прошлого, а расспрашивать его не решался никто, даже бесшабашный Орт.

Ближайший вход в Лабиринт помещался недалеко от пакгауза.

Орт, однако, медлил.

– Живее, Орт! Скоро гудок, – сказал дядюшка Леон. Орт вдруг поднял высоко над головой билет в Лабиринт – свой выигрыш.

– Кто желает испытать судьбу? – спросил он. – Кто хочет пойти вместо меня в Лабиринт?

Он обвел всех взглядом, и те, на ком останавливались глаза Орта, отворачивались либо потуплялись.

"Почему они отказываются от своего счастья? – подумал Орт. – Слишком забиты? Не хотят искушать судьбу? Опасаются разгневать Фортуну, улыбнувшуюся ему, Орту?"

– Нет, Орт. Жребий справедлив. В Лабиринт должен отправиться ты, – сказал строго дядюшка Леон.

– Мы любим тебя, Орт, и желаем тебе счастья, – добавил кто-то из толпы.

– Ты выйдешь в мир и расскажешь о гавани, расскажешь о нас тем, кто живет на других ярусах, – сказала молодая женщина с ребенком на руках.

– Только не забывай нас, – произнесла Люсинда, но ее слабый голос потонул в шуме толпы.

Толпа, предводительствуемая дядюшкой Леоном, рядом с которым шел хмурый Орт, покинула тень и вышла на солнцепек.

Покатая железная дверь, казалось, срослась с невысоким холмом, поросшим вереском. Не мудрено: в последний раз она отворилась чуть не полвека назад, когда из нее вышел молодой инженер в легкомысленном галстуке бабочкой, – Лабиринт направил его сюда старшим оператором городского порта.

Топеш старался держаться поближе к Люсинде. "Авось в итоге я окажусь в выигрыше", – думал он, все еще теребя в сильных руках кожаный пояс и не отводя взгляда от грустного профиля девушки.

Орт сунул билет в контрольную щель. В крохотном глазке мигнул луч, и дверь со вздохом отворилась.

Тьма поглотила Орта. Последнее, что успел он заметить, оглянувшись до того, как дверь захлопнулась, были глаза Люсинды, полные слез.

Сумрачному коридору, казалось, не будет конца. Слабо светящиеся стены уходили ввысь, смыкались где-то высоко над головой.

Самым неожиданным было то, что путь, ведший Орта, шел не разветвляясь и был прям как струна. Где же запутанность Лабиринта, которую ожидал встретить Орт?

Орт не мог определить, сколько времени прошло с того момента, как за ним захлопнулась железная дверца: часы на руке остановились.

Орт шел бесшумно: звуки шагов поглощались Лабиринтом. Полутьма и одиночество были тягостны. Друзья остались по ту сторону, там, в исступленном сиянии летнего дня.

Орт шел, и ему чудилось, что он в Лабиринте уже давно. Но усталость пока что не ощущалась; быть может, ее скрадывало нервное возбуждение, не покидавшее Орта.

Впереди неожиданно забрезжил свет, и Орт ускорил шаг, затем побежал. Через минуту запыхавшийся Орт остановился у развилка, ярко освещенного. Ручей коридора делился здесь на два рукава, он разветвлялся под острым углом на два прохода, на первый взгляд совершенно одинаковых.

В раздумье стоял Орт у развилка. По какому коридору идти?

Откуда-то издали послышалась музыка. А может, мелодия только чудилась Орту – взволнованная кровь шумела в ушах? Куда же, куда может вывести каждая из двух дорог? "Лабиринт выведет тебя к счастью", – сказал, торопливо прощаясь, дядюшка Леон.

А какое оно, счастье? И нужно ли оно Орту? Разве не был он счастлив в гавани, с друзьями? Не лучше ли вернуться к своим, в порт, пока он не заблудился в Лабиринте?

Зачем вообще он, повинуясь слепой лотерее, подарившей ему выигрыш, пошел сюда? Зачем согласился навсегда покинуть мир, знакомый ему с детства, ставший родным? Ради чего? Будет ли ему лучше там, в мегаполисе?

Наверно, во всем виновато молодое вино, распитое по случаю именин дядюшки Леона. Остатки хмеля и теперь еще бродили в голове Орта.

Только сейчас, остановившись у развилка, Орт вдруг со всей отчетливостью понял, что он оставил, что покинул навсегда. Едва ли ему суждено вернуться в гавань. Старый оператор в порту рассказывал: так не бывает, чтобы человек, вошедший в Лабиринт, вышел в том же месте.