1 ...6 7 8 10 11 12 ...22 …Итак – финальные испытания, Тобор на верхушке каменной стены, у подножия – ощетинившиеся стрелы шипов, похожие на шкуру дикобраза.
Глядя на экран, Суровцев перенесся из долины Алфея в нынешний день.
Тобор сжимается, словно стальная струна, и прыгает. Все вроде бы правильно – Суровцев готов голову дать на отсечение: и стартовый угол, и толчок, и наклон тела перед прыжком. И однако, еще когда Тобор находился в воздухе, Суровцев понял, то сейчас произойдет.
Нет, это не прыжок Фаилла!
Тобор не сумел перескочить «шкуру дикобраза», и заднее щупальце его напоролось на шип.
Суровцев чуть не вскрикнул, представив себе, какую боль испытывает сейчас его воспитанник. Ведь отключить болевые ощущения, чтобы избавиться от них, Тобор не имел права. Без боли сложная белковая система вообще не могла бы существовать: боль – это сигнал из определенного участка тела, что там не все благополучно. Боль в данном случае – регулятор обратной связи, без которой нет жизни…
Коновницын огорченно крякнул.
– Бедняга Тобор!.. – только и произнес Аким Ксенофонтович, глядя на белкового, который, прихрамывая и подволакивая щупальце продолжал путь.
Каждый понимал, что теперь, после травмы, положение еще более осложнилось – теперь судьба всего экзамена могла быть поставлена под угрозу.
Между тем, преодолев кое-как участок ураганов и бурь, Тобор нырнул в Трехмерный Лабиринт. Здесь его поджидали препятствия другого рода, требующие не столько силы и ловкости, сколько напряженной до предела работы мозга.
В Лабиринте дела у Тобора пошли получше, и настроение у людей в зале поднялось.
Кстати сказать, ведь и для людей экзамен Тобора был нелегким испытанием. Дело в том, что доверить экзамен машинам было невозможно, пусть даже самым умным и совершенным. В конце концов, и испытывалась-то не машина, а нечто гораздо большее. Нельзя было и раздробить экзамен на небольшие отрезки времени, что было бы для людей, несомненно, облегчением.
Тобора необходимо было испытать, что называется, на едином дыхании.
Единственное, на что согласились, скрепя сердце, члены Приемной комиссии, «учитывая несовершенную природу человека», как сказал Коновницын, – это разбить испытание на три равных периода, каждый из которых должен был составить сутки. Больше, чем сутки человек не выдержит без отдыха. А если и выдержит – внимание неизбежно притупится. Человеку после напряженной работы необходимы несколько часов отдыха. Человеку – но не Тобору: это было аксиомой для каждого ученого Зеленого городка.
Тобор продолжал споро решать загадки Лабиринта, намного опередив расчетный график. Одну за другой щелкал он логические головоломки, не поддающиеся программированию.
Кое-кто, не покидая места, заказал по чашечке кофе. Есть никому не хотелось.
Суровцев, вытащив из кармана калькулятор, с которым никогда не расставался, с головой ушел в сложные расчеты.
– Я вот хотел спросить у вас, Аким Ксенофонтович… – произнес Невзглядов.
– Да, Костя? – подбодрил Петрашевский.
– По каким законам возникают воспоминания?
– Воспоминания?
– Вот, например, один человек рассказывает о чем-то, вспоминает прошлое. Или пережитое. А второй слушает его – и вспоминает свое…
– Вы имеете в виду цепочки ассоциаций?
– Вот-вот, – обрадовался альпинист. – Есть какая-то закономерная связь между двумя такими воспоминаниями?
– Видимо, какая-то корреляция должна быть, – сказал задумчиво Аким Ксенофонтович. – А знаете, батенька, это могла бы быть тема важного научного исследования, – добавил он и черкнул строчку в раскрытом блокноте.
– Когда вы рассказывали о последней Мировой войне, о битве на Волге, – продолжал Невзглядов, – я сразу вспомнил город, в котором родился и живу.
– А где вы живете?
– В Магистральном.
– Давно собираюсь побывать в Магистральном, да вот не выберусь никак. Вот сдадим Тобора в серию – и нагрянем к вам с Иваном Васильевичем.
Суровцев услышал свое имя и кивнул, не отрываясь от калькулятора, хотя, быть может, и не расслышал толком, о чем идет речь.
– Примете? – спросил Петрашевский.
– По первому разряду! – оживился Невзглядов. – У нас есть что посмотреть. Например, подлинную технику, которой пользовались строители Байкало-Амурской магистрали: самосвалы, экскаваторы, вертолеты. И еще у нас есть рубленые избы, даже палатки, в которых строители жили поначалу…
К их разговору начали прислушиваться. Пока испытание шло гладко, люди получили возможность на несколько минут расслабиться.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу