Михаил Тырин - Контрабандист

Охранник выслушал инструктаж по рации и повернулся к нам. Вид у него был невеселый и не бравый.

– Ну а документы у вас какие-то есть?

– Все есть! – заверил я. – Все документы и предписания на месте.

Я раскрыл планшет столь ужасающего вида, словно он год провалялся в самых глубоких недрах канализации. Охранник замахал левой рукой. Правой он прикрыл нос от запаха.

– Идем, только быстро. Бочку свою тухлую здесь оставьте.

– Тю! Бочку мы не бросим. За бочку мы расписывались.

Когда нас ввели на борт «Оригами», я старался держаться чуть позади охранника, чтоб не попадать в прямое поле видимости. То ли есть я, то ли нет. Так было задумано. Да еще Крэк отвлекал от меня внимание – беспрестанно бубнил про то, какая у него поганая работа и как ему все надоело.

– Вам в гальюн надо? – уточнил охранник. – Это сюда, милости просим…

И он распахнул перед нами чистенькую дверь из белого металла.

– Нарядно, бля, – кивнул Крэк, оценив стерильную роскошь барского отхожего места. – Хоть жрать садись. А там что? А где люки для кассет?

Охранник начал объяснять, что он не специалист по корабельным унитазам и чтоб мы сами нашли, что ищем. В какой-то момент он, увлеченный спором, отвернулся, и Крэк сделал мне знак глазами: пора.

Я быстро, но максимально аккуратно и бесшумно откинул замок сервисного люка, раздвинул створки и втиснулся внутрь кассеты, не забыв закрыть все за собой.

До сих пор самыми теплыми словами вспоминаю знакомого борт-механика, который в свое время подробно мне рассказал, как все это хозяйство действует. Правда, в тот раз я способ забраковал – для перевозки контрабанды ненадежно. А вот для себя, любимого, самое оно!

Прошла минута, затем вторая, и наконец раздался долгожданный голос охранника, наполненный искренним недоумением:

– А где второй-то?

– Кто второй? – столь же искренне удивился Крэк.

– Ну, второй! Друг твой! Вы же вдвоем сюда вошли!

– Вдвоем? – Крэк очень натурально расхохотался. – Отдыхать тебе надо, уважаемый. А то в глазах двоится.

– Да был же второй! – рявкнул охранник.

– Он не был, он есть. Он внизу, у бочки остался. Мы ж ее бросить не можем, бля, мы за нее расписывались.

– Да я что, совсем дурак, по-твоему?

– Не знаю. Проверяться надо, – Крэк откровенно веселился.

Охранник пробурчал что-то, после чего они пошли к выходу – смотреть на «второго».

Самое смешное, что там, возле цистерны, действительно стоял второй. Это был один из доверенных товарищей Таси, коллега по исследованиям. Он имел такой же рост и сложение, как я. А в навозных комбинезонах и респираторах мы с ним вообще не отличались.

До того, как мы поднялись на борт, он прятался в цистерне. А теперь он легко и органично занял мое место на подмостках нашего нехитрого спектакля.

Охранника ждал некоторый конфуз перед Крэком. Жаль, не удалось посмотреть, как он там будет глаза таращить…

А меня ждали часы ожидания в узком чреве санитарно-ассенизационной кассеты. Главное, чтобы до подъема на орбиту никто не сходил на меня ни по-большому, ни по-маленькому. Неприятные ощущения я бы выдержал, а вот воздействие дезактивирующих составов – вряд ли.

Впрочем, вряд ли здесь кто-то появится до старта – это против правил.

Я собрал конечности в кучку и приготовился ждать.

Не открою ничего нового, если скажу, что встречать старт в чреве корабельного унитаза – удовольствие очень специфическое. Примерно как залезть в железную бочку и скатиться со склона Килиманджаро.

На орбите, в блаженной невесомости, я чуть отошел, но когда вернулась гравитацию, синяки заболели снова. Впрочем, все это я готов был терпеть.

До стыковки с нуль-мембраной оставалось не более полутора часов, и до этого момента я должен был успеть все сделать. Теперь многое зависело от того, как быстро до меня доберется Тася.

Наконец я услышал осторожные шаги по железному полу над головой.

– Эй! – позвала она громким шепотом. – Ты где?

– Прямо под тобой, – таким же шепотом ответил я. – Загляни под крышечку унитаза – и я тебе улыбнусь.

Тася ойкнула, поцокала на своих каблучках туда-сюда, наконец снова позвала меня.

– Грач, что мне делать?

– Все, что я говорил. Не больше и не меньше. Ты нашла кран?

– Кажется, нашла. Это такой желтый?

– Оранжевый! Не перепутай, а то меня зальет химикатами, и я растворюсь в какашках.