Эндрю Свонн - Кровавый рассвет

«Продолжай рассматривать его, — подумала она. — Не отвлекайся до тех пор, пока мы не найдем смирительную рубашку твоего размера и какой-нибудь транквилизатор».

Она так пристально смотрела на Анаку, что пятясь назад, даже налетела на кого-то.

Когда Эйнджел повернулась, у нее тотчас возникло чувство, что все это уже однажды было с ней.

Она врезалась в бледнолицего пинка, похожего на служащего ФБР. Даже спрятанный в петлице микрофон и тот был на месте. Пинк, белесые волосы которого были подстрижены «ежиком», а радужка глаз имела красноватый оттенок. Это был тот самый пинк, которого она уже видела в Центральной больнице Сан-Франциско, тот самый пинк, что нацеливал на ее дом видеокамеру, тот самый пинк, столкновения с которым она постаралась избежать во время своего посещения находившейся в лечебнице Святого Луки Лей. Все те же два метра роста и оттопыренный кобурой пиджак.

— Прошу прощения за опоздание, мисс Лопес.

Парнем из Денвера оказался этот альбинос из федеральной службы.

Позади него с невозмутимыми лицами стояли еще двое пинков, одетых в страшно дорогие костюмы.

— Э-э-э… — Что, черт побери, делать теперь?

— Я рад. что вы пришли. В организации сложилось мнение, что вы не оправдаете надежд Дорсета.

К черту все, именно из-за этого она и находится здесь! Ей хотелось крикнуть им, что за ее спиной, через три места от нее, находится сумасшедший. Ей отчаянно захотелось поскорее убраться восвояси и покончить с этим раз и навсегда. Но на ее пути стоял, загораживая проход, альбинос.

— Не могли бы мы провести встречу в другом месте? — прошептала Эйнджел охрипшим голосом.

Затем бросила украдкой взгляд на Анаку, чтобы убедиться, что он был еще занят самосозерцанием. Детектив наблюдал за игрой, взгляд его блуждал среди игроков обеих команд.

— Мы предпочитаем общественные места, также, как покойный мистер Дорсет. В противном случае слишком велика опасность нападения. — Федерал улыбнулся. — Мы не хотим, чтобы кто-то из нас оказался загнанным в угол.

«Меня уже приперли, дурак, — подумала она. — Интересно, чего они ждут от меня?»

— Что ж, тогда давайте покончим с этим.

Альбинос кивнул и, вытащив из кармана маленький компьютер, сунул в него карточку. Он нажал несколько клавиш и показал ей дисплей. При виде цифры она едва не вскрикнула, державшись только благодаря своему исключительному самообладанию. Цифра не отложилась в ее памяти, она только запомнила, что нулей там было более шести и ни одной точки, какие обычно ставят в десятичных дробях.

Эйнджел кивнула и опустила руку в карман за билетами.

— ОНИ ЗДЕСЬ! — услышала она за спиной вопль Анаки.

Все, что последовало за этим, происходило как в замедленной съемке. Безумный крик Анаки не остался без внимания окружавшей их толпы. Эйнджел заметила, как в их сторону повернулись головы моро, сидевших на самых разных местах.

Альбинос попятился, убирая на ходу карманный компьютер. Двое в костюмах, те что стояли в проходе, сунули руки в карманы. Эйнджел повернулась к Анаке, скользнув взглядом по полю.

Послышалось бурное ликование зрителей. В дальней зоне «Бродяг» произошел перелом игры, и теперь вдоль боковой линии мчался их фаворит. Трибуны стоя скандировали: «Сер-гей, Сергей, Сер-гей».

Вокруг Эйнджел раздавались другие восклицания:

— У него оружие.

Моро начали выбираться из лож, прыгая по скамейкам, сбивая друг друга с ног. Не успела Эйнджел моргнуть глазом, как Анака перехватил ее поперек туловища и потащил перед собой в сторону федерала, совсем как Сергей, пробежавший почти восемьдесят ярдов до своей зоны.

— Сер-гей. Сер-гей. Сер-гей.

Альбинос продолжал, спотыкаясь, пятиться назад. Его красные глаза сверлили Анаку, который и впрямь выглядел как безумный. Двое в костюмах к этому времени выхватили оружие — черные автоматические пистолеты — и взяли Анаку на прицел.

Детектив прикрывался Эйнджел как щитом.

— Вам меня не взять!

— Сер-гей. Сер-гей. Сер-гей!

Одной рукой Анака держал Эйнджел, второй потрясал в сторону федералов огромного размера автоматическим оружием. Она узнала его. Это была древняя, но добротная модель — «Орел пустыни», ручная израильская пушка пятидесятого калибра.

Ноги ее почти не касались земли, но такое положение ей порядком надоело, и она, подтянув ноги, что было сил нанесла ими удар по державшему ее сзади Анаке.

Она почувствовала, как ее брюки, у какого бы дорогого мастера они не были сшиты, разошлись по швам. Удар пришелся по коленным чашечкам Анаки.