Игорь Дручин - Хрупкое время Ауэны. Сборник научно-фантастических произведений

— Проверяете, какое у меня впечатление от этого глупого фильма? А вдруг мое меланхолическое настроение не имеет отношения к иллюзиону?

— Наверное, все-таки имеет. Только вне зависимости от замысла режиссеров.

— Даже так? Вы в таком случае в самом деле смыслите в психологии. Я скучаю по Земле. Наша жизнь здесь монотонна.

Они снова очутились на площади. Не спеша побродили по скверу, потом Элси потащила его в ресторан. Столик заняли у застекленного входа: отсюда со всеми удобствами можно рассматривать гуляющих на площади.

— Люблю, когда много народу, — пояснила она свой выбор, — а в этом заведении всегда не очень, хотя все по земному: и джаз, и кухня, и обслуживание. Правда, цены несколько несоразмерные.

Эрих внутренне дрогнул. Большие траты не входили в его расчеты, но он заставил себя улыбнуться.

— И намного?

— Не дешевле, чем в «Уолдорф-Астории»!

Тронхейм покраснел. Он никогда не был в этом, одном из самых фешенебельных ресторанов. Америки, и, по его представлениям, посещение подобных заведений доступно лишь миллионерам. У него в кармане, по самым оптимистическим подсчетам, вряд ли наберется более ста долларов, и это неприятно ударило по самолюбию.

— Боюсь, у меня не хватит расплатиться. — неуверенно произнес он.

Элси притронулась к его руке.

— Не беспокойтесь, Эрих, за свои прихоти я расплачиваюсь сама.

— Ну, знаете, я все-таки джентльмен!

— Не надо, Эрих. Предрассудки усложняют жизнь, а в ней и без этого всякого хватает. Давайте проще, по-дружески, что ли… Не портьте хорошее начало моих маленьких каникул. Пейте лучше коньяк и не считайте себя должником.

Несколько рюмок благородного напитка приободрили Тронхейма, а французская кухня смирила его с потерей мужских прав. Он решил порасспросить Элси о жизни станции.

— Далась вам наша обстановка! Скучно у нас. Молодых нет. Одни старики или женатики. Ходят, глаз не поднимут. Когда был Анри, станция немного ожила. Он веселый такой, подвижный. Кого разыграет, с кем пошутит. Узнал, что отец посторонних: не терпит в оранжерее… Он там проводит исследования… Выбрал момент, когда отец обедал, и оборвал огурцы с какого-то опытного куста. Отец рассердился ужасно, а он смеется: я, говорит, люблю малосольные! А потом поскучнел, стал заговариваться, ну и… Давайте выпьем!

Больше в течение вечера Эрих не услышал о станции ни одного слова. Элси танцевала, шутила, много пила. Когда они вышли из ресторана, она расслабленно склонила голову ему на плечо. Эриху пришлось придерживать ее за талию. Стесняясь встречных, Тронхейм еще крепче прижимал к себе Элси, чтобы прохожие не заметили, как она пьяна. Наконец свернули в пустынный проход. Эрих вздохнул облегченно, но у Элси вдруг подогнулись колени.

Она безвольно опустилась на пол. Его рука скользнула вдоль тела, и ладонь ощутила упругость груди. Немного смутясь, он подхватил ее и поставил на ноги. Колени Элси снова начали сгибаться. Тогда Тронхейм легко поднял ее плотное тело и усмехнулся: оказывается, на Луне легко быть рыцарем! Не чувствуя особого напряжения, он занес ее в номер и уложил на тахту.

— Спокойной ночи, мисс Лумер! — произнес он насмешливо и достаточно громко.

Элси с трудом приподнялась и села. Глаза ее еще смотрели рассеянно, но лицо приобретало осмысленное выражение.

— Прости, Эрих, я, кажется, набралась… Как никогда. Понимаешь, мне надо растормозиться. Дома я какая-то замороженная… А тут еще Анри… Я ведь врач, они все через мои руки проходят… Хочешь, сварю кофе? — она сделала попытку встать.

— Не стоит, — отказался Тронхейм, страдая от собственной невежливости. Он подсел на тахту и положил руку ей на плечи. — Ты обиделась?

Она покачала головой.

— Ты просто не понимаешь…

До сознания Эриха вдруг дошло, что это не обычная фраза разочарованного человека, а нечто большее. За этими словами скрывались и безмерная усталость от каждодневного нервного напряжения и глубоко запрятанный страх…

Она прислонилась к нему и беспричинно улыбалась.

— Ты не представляешь, как мне хорошо! И совсем не потому, что ты такой… просто… не знаю. Когда немного выпью, как пелена с глаз спадает. Может быть, все-таки выпьешь кофе? Я быстро!

Пили молча. Ароматный и крепкий напиток постепенно снимал угар прошедшего вечера. Давно Эрих не чувствовал такого уюта. Ему совсем не хотелось идти в свой одинокий номер, но он понимал, что дальнейшая задержка поставит его в неловкое положение и решительно поднялся.