Александр Маслов - Пришествие

– Во те на… – Коновалов потянулся к стакану и, не сводя глаз с субъекта, отпил несколько крупных глотков.

– Спирт! – с опозданием предостерег Владимир Степанович.

Полковник с минуту сидел с открытым ртом, ощущая, как проглоченная жидкость крепким теплом растекается по возмущенным внутренностям. Он дважды шумно выдохнул и, подойдя к субъекту, с подозрением спросил:

– Товарищ, а кто вы такой?

– Господь. Просто Господь, – мужчина в махровом халате настороженно огляделся по сторонам.

– Господь, да? Владимир! – полковник круто повернулся к Мережкину. – Вы его из психушки выдернули?

– Никак нет! – Владимир Степанович вытянулся и побледнел. – Исключительно производная квантовой экстраполяции – объект настоящий.

– А почему в тапочках? – член комиссии уставился на чуть прикрытые халатом редковолосые ноги.

– Не ваше дело, знаете ли… – огрызнулся Господь и, чувствуя себя все более неуютно, встал. – Будьте добры, вернуть меня обратно. Немедленно обратно!

– Ах, вон оно что? Кто ты такой, я спрашиваю? И это?! Что за маскарад?! – Коновалов подошел, решительно схватился за нимб, паривший над субъектом. – На экспертизу эту штуку! Безобразие! Вот куда драгметаллы уходят! – Он силился сдернуть подозрительный «бублик», паривший вопреки законам природы над чужой головой. Однако странный предмет никак не поддавался, и этот необъяснимый здравым смыслом факт Павел Андреевич принял, как очень дурной знак. «А может действительно Господь?», – проскользнула мысль в распаленном уме Коновалова. Он даже захотел перекреститься, как спрятавшийся за машиной Толмачев, но вместо этого сказал:

– Бог, значит? Чем докажешь? Ну, яви чудо, Господи-и!

– Не могу здесь, – Бог попятился от сумасшедшего взгляда полковника и обтер рукавом выступивший на лбу пот. – Среда не та, понимаете ли. Нехорошая среда. Не по мне. Я работаю только в Высших Хорах. Там! – он вскинул толстенький палец к потолку. – И на мелочи, как вы, не размениваюсь.

– Крутой, да? – Коновалов вернулся к столу, с рычанием выдохнул и залпом допил остаток спирта. – А я тоже не дурак, ежели полковник. Ой, не возгордись, Господи! Так в вашей книжице сказано? Не суди, и не судим будешь.

– Глаз за глаз, – добавил Мережкин. Скинув пиджак, он принялся расстегивать ворот рубашки.

– Это ошибочная запись, – парировал небесный гость. – Мы исправили на: «подставь другую щеку».

– Тоже мне, законотворец… А знаешь, какая у меня зарплата, и сколько народу в Африке с голоду сдохло? – Павел Андреевич недобро прищурился.

– Не имею с собой статистики. И вообще, не хлебом единым… – Господь с вызовом глянул на Коновалова.

– Сидеть! – выпучив гипнотически-пьяные глаза, заорал полковник.

Владимир Степанович едва успел подставить стул, Бог плюхнулся на него, отвесив пританцовывающую челюсть.

– А я тебя сейчас без хлеба и воды на четырнадцать суток? – Павел Андреевич угрожающе навис над ним.

– Не можем на четырнадцать, – прошептал из-за пульта управления Толмачев. – У нас предел в десять минут. Пять осталось.

– Борода-то хоть настоящая? – член комиссии вцепился в седую прядь и с военным старанием рванул на себя.

– Сволочь! – взревел Господь, вскочил и сжал скрюченными пальцами его шею. Выпученные глаза небожителя блеснули неземным гневом. Нимб померк, отлетел в сторону.

– Да сам ты сволочь! – побагровев, Коновалов уперся в его грудь, набычился и ударил Господа коленом в пах.

Небесный гость охнул, трясясь от ярости или боли, опустился на пол.

– Я вас! – прохрипел он. – И тебя, Мережкин! И тебя, Толмачев! – Бог потряс кулаками.

– Мстить будешь? – Настороженно поинтересовался Владимир Степанович.

– Будет, причем, подло! Содом с Гоморрой устроит, черт бородатый, – выругался полковник и подумал, что дело приобретает несколько неправильный оборот. – Ну, куда же его психа такого посылать? – он повернулся к Толмачеву. – А, Сергей Петрович? Ведь мир весь угробит!

– Две минуты осталось, – поглядывая на хронометр, недовольно констатировал Мережкин.

– А давайте Леночку вместо него? Товарищ полковник, Леночку да в Высшие Хоры! – Не дожидаясь ответа, Сергей Петрович рванулся к двери.

Небо сегодня было синим, ангельски-синим. Над головой висели редкие, похожие на розовый пух, облака, и голуби кружили под ними, взмахивая золотистыми от солнечных лучей крыльями.

– Ну, что там? – Поинтересовался Мережкин.

– Тихо! – Павел Андреевич слушал «Маяк», прижав к уху маленький приемник. – В Сахаре снова идут дожди, – ответил он через минуту. – Минздрав подтверждает, что все больные СПИДом странным образом выздоровели.