Алевтина Рассказова - Оцифровщик

Такая надпись (шрифт Times New Roman, размер 48, полужирный курсив), распечатанная на стандартном листе А4, висит на обшарпанной двери, ведущей в самую обычную на первый взгляд фото-студию при давно разорившемся областном Доме Быта.

Здесь работает Петр Иванович Васнецов. Внешне – типичный «ботаник» в очках с толстыми стеклами, в любимом стареньком пиджачке, вытянутом на локтях, стареньких брюках, почти подходящих к его пиджаку, и в неизменно пыльных ботинках. Его волосы торчат в разные стороны, но парикмахер здесь ни при чем, просто у него есть дурная привычка: ерошить прическу, когда увлечен какой-то идеей. А увлечен чем-то Петр Иванович часто.

Двадцать шесть лет назад окончил он институт и попал в секретный НИИ. Проработал там почти десять лет, но понял, что все же это – не то. Он мечтал сделать что-то полезное для человечества, оставить свой след в истории, чтобы люди, обычные люди, были ему благодарны, а все работы в НИИ находились под грифом «секретно» и для простого, обычного человека, были вряд ли доступны. Поэтому в один из весенних дней девяносто третьего года Петр Иванович взял, и ушел из НИИ. И устроился работать сюда, в Люберецкий Дом Быта, фотографом.

Фотография с детства была его страстью, – он часами рассматривал снимки, размышляя, что это были за люди. Как они двигались, о чем говорили, мечтали, чем жили? Какие отношения были у них? Почему их лица печальны, а почему – веселы? И если на фотографиях человек всегда улыбается, то он действительно счастлив?

Маленьким мальчиком он задавался вопросами и, не зная ответы на них, фантазировал. Если бы он записывал все, что придумывал, то получилась бы высоченная стопка из книг. Но была большая проблема: он не был уверен, что правильно понял то, что на фото. А обманывать – плохо. Потому он не записывал, и даже никому не рассказывал то, что придумал. И мечтал построить такой аппарат, который бы смог «оживлять» фотографии, заставляя их двигаться и говорить, чтобы получалось как бы кино, но только «взаправду».

Родители Пети ушли очень рано. Автоавария. Нелепый и трагический случай.

Ему было семь, и через неделю он должен был пойти в школу.

И хотя семь лет – такой возраст…, но родителей он почему-то не помнил. Совсем.

Помнил лишь то, что было на снимках, благо, снимков было достаточно и на всех фото они были втроем и все улыбались.

После смерти родителей он жил у бабушки.

В девяносто втором бабушка тоже ушла.

Так он остался один.

…Нет, не совсем так, – у него пока еще была жена Лена. Точнее, теперь уже бывшая жена Лена. И сын Василек. Точнее, тоже бывший сын Василек. То есть он – его сын, но Петр был в этом не очень уверен. Дело в том, что сын на него был не похож. И на Лену он тоже не был похож. И на родителей Лены. И на его, Петра, родителей, тоже, если судить по сохранившимся фото. А бабушка всегда говорила, что так не бывает, чтобы ребенок ни на кого из родителей не был похож:

– Если не похож на семью матери, значит, должен походить на семейство отца, – многозначительно говорила она и не менее многозначительно умолкала, а Петр опять начинал изводить себя мыслями о неверности Лены.

Нет, он не устраивал сцен, ведь у него не было главного – доказательств. Однако воображение рисовало картины, – одна другой ярче и красноречивей.

В общем, это не могло продолжаться всю жизнь, и еще через год он реально остался один.

А одному ему было плохо.

Бабушка всегда говорила, что родители Петю очень любили и непременно гордились бы им, если б дожили, поэтому, оставшись один, он вдруг захотел увидеть как кто-то, хоть кто-то, но любит его, и почувствовать себя не таким одиноким. Пусть это было давно, пусть любили они не его, а мальчика с фото, но ему захотелось ощутить это снова, увидев своими глазами. Захотелось снова услышать свой смех и смех мамы и папы, и их голоса, которых он почему-то не помнил. Поэтому следующие пятнадцать лет и семь месяцев он потратил на то, чтобы создать «оцифровщик».

Алгоритм его работы был прост. Через сканер в память компьютера строго в хронологическом порядке загружались все фото, относящиеся к какой-то семье или какому-то человеку. Все-все, что удавалось найти, и чем больше их было, тем точнее получался итоговый результат. Далее включалась в работу программа, написанная Петром собственноручно. Она считывала жесты и мимику, анализировала позы и окружающую обстановку, просчитывала все варианты, разрабатывала сценарии поведения и возможные диалоги, и выдавала прогнозы.