Владимир Михайлов - Может быть, найдется там десять?

Однако могу ли я уйти с легким сердцем, не сделав всего возможного и невозможного для полной безопасности этой женщины – сейчас и всегда?

Но чем я могу помочь – лишенный даже малейшей возможности действовать? Думать, чувствовать – это я еще в состоянии. Значит, нужно найти способ воспользоваться хотя бы этими качествами. Если мой канал с Виргой еще сохранился, предупредить ее, пусть скроется где-нибудь так, чтобы ее не могли найти хотя бы в ближайшее время, пока я…

Мои листья – колкие листья дерева, в котором я сейчас обитал, – даже затрепетали от напряжения: они не привыкли подавать сигналы такой мощности. Я понимал, что излучение с подобными характеристиками вряд ли останется незамеченным и моим тюремщиком – или как еще назвать его. Но ничего другого я сейчас не мог ни придумать, ни предпринять.

Охранитель, конечно, ничего не упустил. И улыбнулся, как мне показалось, даже с сожалением. Говорю «показалось», потому что я по-прежнему воспринимал все, так сказать, по-растительному: всей своею поверхностью, отчего изображения возникали очень расплывчатыми, иногда просто в виде красочных пятен (никогда раньше не думал, что растения различают цвета), а движения мои тонкие тела оформляли с пусть и небольшим, но все же замедлением. Многое приходилось додумывать. Так или иначе, мне представилось, что воспринятое мною движение линий и пятен означало именно улыбку, выражавшую не только торжество, но и откровенную жалость. Впрочем, я мог бы это отнести целиком на счет работы моей фантазии, если бы одновременно не воспринял и звуки:

– Дорогой капитан, вовсе не нужно так напрягаться, чтобы твои мысли могли быть услышаны ею. И как это ты до сих пор не потрудился определить, что она не в каком-то далеке, но тут, рядом, за этой вот стеной? Так что сейчас ты получишь полную возможность видеть ее, слышать – и делать собственные выводы. Угодно тебе?

И, не дожидаясь моего ответа (правильный поступок, потому что у меня никакого ответа просто не было), Охранитель скомандовал кому-то:

– Проводите девицу ко мне!

Старик беспрепятственно шагал по обители. Но не по общему ходу, а по тайному, лишь немногим известному; спустился на самый нижний подземный уровень, прошагал по длинному коридору и остановился перед одной из невысоких и узких металлических дверей, каких тут насчитывалось более десятка. Навстречу им уже спешил брат-надзиратель, на лице его ясно читалась угроза и ствол игломета был уже направлен на пришедших. Когда он приблизился, старик откинул капюшон своего длиннополого плаща – и надзиратель замер, в следующее мгновение согнулся в поклоне:

– Жду ваших приказаний…

– Тут плотские тела вызванных его святейшеством людей?

– Так точно. Они…

– Отвори!

Надзиратель повиновался.

Старик вошел. Шесть недвижных тел располагалось на лежаках. Старик повернулся и приказал надзирателю:

– Войди и ты.

Надзиратель вошел и остановился в ожидании.

– Входите все! Занимайте тела!

Надзиратель даже не успел удивиться – хотя бы тому, что старик обращался к пустоте, больше никого ведь тут не было! Не успел – потому что почувствовал, как что-то непонятно как ворвалось в него и заставило уснуть… Уснуть… Ни о чем не думать и ничему не удивляться.

Тело же его, как и шесть доселе неподвижных организмов, приблизилось к старику и остановилось. А занявший его проговорил:

– Спасибо тебе.

– Как чувствуете себя?

– Неплохо.

– В таком случае – идем дальше.

Теперь их было восемь, шагавших по пустынному коридору, потом остановившихся у одной из похожих друг на друга дверей. Старик сказал тому, кто занимал сейчас тело надзирателя:

– У вас ключи. Отоприте.

Это заняло очень немного времени.

– Профессор Зегарин, – позвал предводитель. – Выходите. Здесь свои.

Охранитель умолк. И тут же я услышал шаги. Подумать только: я смог даже в нынешнем своем положении опознать шаги Вирги, хотя никогда не думал, что они мне так запомнились! А через какие-то секунды и увидел ее. Увидел – насколько вообще был способен.

Впрочем, в первую очередь я увидел даже не ее, но тех пятерых, что вошли в обиталище омниарха, повинуясь его команде. И эти пятеро – пять вошедших тел – действительно принадлежали моим друзьям и спутникам. Я испытал чувство радости, но лишь мгновенное – потому что я уже, даже против своей воли, поверил Охранителю и в том, что на самом деле в телах людей экипажа сейчас находятся пятеро из той шестерки, что прибыла в этот мир для расправы с нами. Шестого я уничтожил; я рассчитывал, что и моим товарищам удастся вывести из игры своих противников, но получилось, выходит, не так: мы проиграли.