Владимир Михайлов - Может быть, найдется там десять?

– Ты взволнована, – сказал он негромко неожиданно мягким голосом, неожиданным для тех, кто знал его, если бы они при этом присутствовали. – Устала, неимоверно устала. Лишилась всего, что у тебя было. И не знаешь, как жить дальше, даже – стоит ли вообще жить. Вот почему я распорядился, чтобы тебя нашли и привели ко мне. По одной лишь причине: ты пострадала без всякой вины с твоей стороны, просто оказалась случайно втянутой в чужие, очень опасные и, главное, очень неправедные игры. Нет-нет, не говори ничего, это не нужно: я все вижу и все понимаю. Скажи только: в состоянии ли ты выслушать меня?

Она ответила не сразу, как бы поняв простой вопрос с замедлением и затем потратив время на поиски ответа:

– Голова очень болит…

– Это пустяки. Сейчас пройдет, я сниму твою боль. Может быть, ты голодна?

Так оно и было, только Вирга не чувствовала этого. И отрицательно качнула головой.

– Кто вы? И чего хотите от меня? – она говорила негромко и монотонно, в ее словах не чувствовалось подлинного интереса.

Омниарх ощутил чувство обиды: не думал он, что кто-то в этом мире может, увидев его, не узнать. Но тут же внутренне усмехнулся: как все-таки сильны суетные мысли даже в нем! Да какая разница – все знают его или не все, если этому миру вместе со всем, что населяет его, существовать в таком виде остается считаные дни. И он постарался прогнать обиду совсем. Вслух же ответил:

– Чего я хочу? Всего лишь восстановить справедливость. Не более того.

Как он и ожидал, это ее как-то заинтересовало. Задело. Потому что вряд ли кто-нибудь в ее жизни вообще говорил о справедливости. На Альмезоте это слово было не в ходу, потому что и само понятие было давно и основательно сдано в архив. Сейчас от нее следовало ожидать нового вопроса, и он действительно последовал:

– Как это – справедливость?

– Очень просто. У тебя сгорел дом, а ведь только от него ты и получала какие-то доходы, пусть и очень незначительные. Я в этом не виноват, но хочу вернуть тебе то, что ты потеряла, и даже с лихвой. Скажи: хочешь ли ты, чтобы я построил для тебя гостиницу в самом центре города, дал бы тебе денег – намного больше, чем те, что ты потеряла? Хочешь?

– За что?

И этот вопрос был совершенно естественным. В этом мире ничего не принято давать просто так. Что-то можно получить только в обмен на что-то другое: на товар, услугу, информацию.

– Я ничего не возьму даром, – пояснила она, так как омниарх намеренно задержался с ответом.

– Пусть будет по-твоему, хотя мне было бы приятнее просто подарить тебе все это – поверь, я от этого не очень обеднел бы. Но ты права, потому что ничто не должно доставаться человеку даром.

Она кивнула, соглашаясь.

– Чтобы ты не нарушала этого правила, я попрошу, чтобы ты рассказала мне то, что знаешь, ответила бы на два моих вопроса. Всего на два! Это не принесет никому никакого вреда, а тебе, как ты понимаешь, одну лишь пользу.

Вирга снова кивнула, но этого показалось ей мало, и она сказала:

– Конечно. Боюсь только, что я не знаю ничего такого, что могло бы вам понадобиться.

Омниарх позволил себе усмехнуться:

– Если человек покупает что-то, он сам судит о том, нужно это ему или нет. Он решает, и он берет на себя ответственность за покупку. Может быть, то, о чем я спрошу, мне никогда и не понадобится, но ведь мы ничего не можем знать заранее, разве не так?

– Спрашивайте.

– У тебя дома – в том маленьком, таком прекрасном и уютном доме, который был твоим до вчерашнего дня, – останавливались ненадолго шесть человек. Расскажи мне о них…

По выражению ее лица омниарх понял, что эти слова задели ее неожиданно глубоко, похоже было – причинили ей боль, и она заговорила, даже не позволив ему закончить:

– Я не хотела этого, совершенно не хотела! Но как-то так получилось… Я не смогла противиться, он был такой… казался таким одиноким, совсем еще молоденький, робкий… и красивый… Я очень жалею об этом, поверьте мне, я понимаю, что не должна была проявить такую слабость, но… но…

– Постой, – сказал омниарх. – О ком ты, о чем? Среди них не было, не могло быть ни одного человека – такого, каким ты его описываешь… О каких людях ты говоришь?

– О тех, о которых вы спрашиваете: их было шестеро, и это один из них. Они действительно остановились у меня, сняли комнаты, но ненадолго, потому что пришла полиция, а потом началась стрельба и мой дом сгорел – да вы и сами знаете.

– Но я спрашиваю тебя совершенно о других людях! Которых было тоже шестеро, но они пришли раньше тех, которых ты описываешь. Я хочу, чтобы ты рассказала о тех, чьи тела потом нашли у тебя в доме.