Владимир Михайлов - Может быть, найдется там десять?

Но вот с работой что-то во сне совсем не так. Вместо того чтобы заниматься важнейшими делами, которых в серьезном банке всегда выше головы, рассматривать просьбы о кредитах, решать вопросы инвестиций, взвешивать на незримых, но точнейших весах все за и против при оценке возможных контрагентов, правильно строить отношения с другими банками – да их миллион, всяких дел! – человек вдруг начинает терять время на какие-то совершенно нелепые размышления. Например: а хорошо ли вообще так много думать о деньгах, отдавать им все силы и помыслы, считать их главным в жизни – и другие подобные нелепости. Да таких вопросов на самом деле и не существует вовсе! Вы спросите хотя бы у новорожденного младенца – он не ответит, потому что говорить не умеет, но покажите ему сотенную банкноту – и увидите, как он за нею потянется, как вцепится, сразу же сунет в рот; но вы ему этого, конечно же, не позволите, а мягко внушите, что деньги надо не в рот тащить, а в банк… Если не деньги главное в жизни, то что же? Деньги – материя волшебная, недаром ее можно превратить во что угодно, что только ни придет в голову. И всякий, кто обладает умением увеличивать их количество, сам является не кем иным, как волшебником, что бы там ни говорили. Как же могут даже и во сне возникать подобные идиотские вопросы? Уж не подступает ли переутомление? Может быть, отложив дела, уехать хотя бы недельки на две куда-нибудь подальше, где тишина, никаких забот, одна лишь природа – вода, песочек, густой лес, где на каждом дереве вместо листьев растут – все они? Они же из почки вылезают маленькой пятерочкой, подрастают, превращаясь в десятку, в четвертной, а вот и полсотни уже, и сотня – колдовство роста, торжество подлинной жизни, рост учетной ставки – и… Да что ты делаешь, идиот?!

Этот гневный окрик адресован себе самому в сновидении. Потому что там он вдруг начинает обрывать великолепную листву, не снимать бережно в пределах разумного процента, но все подряд, и рвать в клочья, топтать, и даже… «Нет же, нет, не хочу этого!» Даже неизвестно откуда взявшийся огонь подносит он к возникшей уже куче – а деньги ведь и свежие горят, сырые, их сжечь – проще простого! «Скорую» сюда, с санитарами! Я сошел с ума, в клинику меня, лечите скорее, иначе не знаю, что тут начнется, конец света, вот что, потому что мир без денег способен только погибнуть! Быстрее, говорю вам! Ко мне! Сюда!..

Что я? Где я? Как?… Ох… Уфф».

Да сон это был, всего лишь сон. Кошмарный какой-то. Просто счастье, что сон – это всего лишь виртуальные картинки, с реальной жизнью ничего общего не имеющие. Но сон был страшным, недаром все, кто летит вместе с ним в агроне, сбежались, – кто со стаканом воды, кто с мокрой салфеткой, – осторожными, нежными движениями вытирают пот с хозяйского лица…

– Фу, кошмар привиделся. От жары, наверное. Как у нас со связью?

– Все в полном порядке, босс.

– Как стоят оранжевые на столичной площадке?

– Сейчас – плюс восемь, и рост продолжается.

– Вот и прекрасно. Отбейте восьмому: пакет оранжевых можем принять в качестве обеспечения. Однако процентная ставка при этом будет несколько иной… Ну, вы знаете: мы это обговаривали еще вчера.

– Немедленно сообщу им, босс. А как решаем с короткими фьючерсными по нефти – стоим на своем?

– Можем уступить – но не более десятой процента…

Да, прекрасен мир наяву, а вот во сне… Ну, сон – это всего лишь сон, небылица…

«Укусил меня кто-то, пока я спал, что ли? Комар какой-нибудь? Маловероятно: никакой такой живности в агроне просто быть не может, исключено. А отчего-то зудит – вот в этом месте. Да, и пятнышко возникло, похожее на родинку, раньше его здесь не было. Ну, ладно, дома покажу врачу, но вообще-то… Да, время идет, моложе не становимся, пигментация там, все такое. Ладно, вроде бы успокоился – да и дом уже рядом, пошли на снижение. Значит, так: Терене сказать, что этот ее ковбой, объездчик баб, совершенно неприемлем, и если еще раз покажется в пределах видимости, то покинет их уже ногами вперед – и общество будет только благодарно за такое решение. Сразу воздух станет чище…

Воздух, воздух. Все-таки в Рангольском заливе – вот там был действительно воздух, в полном смысле слова живительный, обонять его, дышать им было – как банферское искристое пить, радость жизни сама собой возникала. Да разве только воздух? А море? А пляж – песочек, словно кожа любимой женщины? А нерзовые заросли на склонах – как в них птицы заливались…

Ну, что было, то было. Сейчас там – черная жирная грязь, нефтяная вонь, на пляже растут качалки, на склоне – насосная станция, начало шестнадцатой трубы фирмы «Юго-Вест», дочерней конторы, чей сорокапятипроцентный пакет у нас, а матушка все та же, «Кровь планеты». Отдыхать в Ранголе даже по определению суда никто не захочет, в тюрьме и то лучше. Но зато на этой их нефти мы так зарабатываем, хотя бы на коротких деньгах… Помню, как прямо сердце болело, когда мы им открывали кредит на освоение тамошних залежей. Зато теперь душа радуется. А отдыхать – что же, можно и здесь отдыхать. Не то, конечно, а кроме того – и тут тоже долго не удержаться, поисковики уже намекают, что сидим на миллиардах. Так что сейчас становится актуальным – территории скупить, пока еще только намекают и цена на эти земли держится приемлемая».