Сергей Барнатин: Стиглеры- Новое поколение миротворцев

— Смогу, — упрямо повторил Везавий, все больше распаляясь.

Не понимая почему, но он продолжал пятиться. Эгей даже не пытался обратиться драдом, чтобы быть с ним на равных. Он неумолимо надвигался на огромное жуткое чудовище, словно был абсолютно уверен, что оно не нападет.

— Я убью, убью тебя! Убью! Убью! — упрямо повторял Везавий, пятясь и с горечью начиная понимать, что он не в силах разорвать эту единственно оставшуюся спасительную нить.

И осознав свою полную беспомощность, словно очнувшись после какого-то странного небытия, Везавий вдруг упал на колени и горько заплакал. На какой-то миг он потерял ощущение времени и пространства. Перед глазами лишь вновь и вновь появлялись то старая хижина в лесу, то лица пятнадцати названых братьев и сестер, то суровый образ Эгея. Он часто наказывал бедных сирот, наставляя на путь истинный, но это всегда происходило без злости и с какой-то особой отцовской любовью. И вдруг Везавий понял, почему не может убить Эгея. Каким бы невероятным это ни казалось, но он любил старика — любил, как любят отца. Эта любовь овладела им и необыкновенным блаженным теплом разлилась по всему телу. И какими же нелепыми показались Везавию все его подозрения, когда, подняв мокрое от слез лицо, он опять посмотрел на Эгея. Всегда суровый, старик теперь приветливо улыбался ему и как-то уж слишком часто хлопал глазами.

— Все хорошо, мой мальчик, посмотри на себя. Видишь, ты опять стал человеком. Нужно было только прогнать злость.

— Но как, как же это?!!

Везавий не верил своим глазам. Он опять стал прежним, не было ни намека на гадкую бурую шерсть. Вот только был он совсем голым.

«Где же моя одежда?» — растерявшись, подумал Везавий. И вдруг вспомнил, как с треском разлетелась она там, в саду, когда…

Неприятный холод пробежал по спине Везавия. Опять накатил страх, и словно по команде тело пронзила уже знакомая неестественная судорога.

— Тихо, тихо… — Эгей быстро приблизился к Везавию и взял его за руки. — Успокойся, ты же умный малыш, ты не можешь повторить одну ошибку дважды. Ты должен совладать с этим.

— Что это, Эгей?! — Покрывшись холодной испариной, Везавий напрягался из последних сил. — Кто я? Кто ты?! Мы ведь больше не люди, да?!

— Ты совладаешь с этим, я верю. — Эгей по-прежнему пытался успокоить Везавия, глядя ему прямо в глаза.

— Не уходи от ответа, — Везавий встряхнул головой. Кто ты?!

— Да, — как-то на удивление спокойно произнес Эгей, — я не человек, вернее, не совсем человек. В этом ты был прав, обвиняя меня. — Эгей немного помолчал. — Да, я не человек, — повторил он, — но я и не драд. И в отличие от тебя я прекрасно владею своим телом.

Эгей вытянул вперед правую руку.

— Вот, посмотри.

Кисть старика вдруг покрылась густой шерстью, а на пальцах почти мгновенно выросли огромные когти.

Поморщившись, Везавий невольно взглянул на свои руки. Они оставались прежними, и это его немного успокоило.

— Я ничего не понимаю, — ошеломленно прошептал он. — Ты кто?!

— Стиглер, так же, как ты. Я здесь, чтобы помочь людям. Мир драдов один из самых черных в пространстве. Это паразитирующий мир. Драды живут тем, что уничтожают все белое, низвергая его в хаос многомирья, и благодаря этому сами уходят от него и продвигаются к самому краю черноты.

— Я ничего не понял, — Везавий непроизвольно сделал шаг назад. Прежние страхи вдруг опять овладели им. — Ты словно специально хочешь запутать меня!

— Извини, извини. — Эгей предостерегающе поднял вверх руки. — Я думал, что ты вникнешь во все сразу. Я не учел, что ты еще не совсем полноценный стиглер. Ведь я и сам долго не мог поверить в себя. Мне казалось… — Эгей вдруг запнулся, словно испугавшись чего-то. — Ну да это не важно, — тихо произнес он и через секунду добавил: — Скоро ты научишься постигать суть вещей без каких-либо объяснений. А пока… Ты помнишь притчу о добре и зле, об их постоянной борьбе?

— Да, — едва слышно прошептал Везавий. Что-то еще весьма смутное стало вырисовываться в его сознании, словно открывались неведомые ранее запретные тайники.

— Добро и зло, — продолжал Эгей, — день и ночь, белое и черное — вот суть устройства внутреннего и внешнего пространства Вселенной. Есть мир драдов — черное, и есть мир людей — белое. Но между этими мирами существует огромный промежуточный спектр, словно у радуги. Один цвет незаметно переходит в другой, и нет между ними четкой границы. — На какое-то мгновение Эгей задумался, затем продолжал: — Есть черные миры и есть белые миры, но есть также и многомирье стиглеров — ни добро, ни зло, ни черное, ни белое — хаос, где в самом центре нет даже понятия времени.