Януш Зайдель - Телехронопатор

Профессор залился беззвучным смехом.

– Вот... – сказал он, вытирая платком губы, – вот как можно попасть в собственные сети. Ведь если ваш «путешественник во времени» погибнет во время эксперимента, значит, в будущем не было такой информации, которую он мог бы использовать для своего спасения, а во-вторых, он, покойник, вообще уже не мог бы ничего сделать. Порочный круг, классический порочный круг! Вот вам второй весьма убедительный довод в пользу того, что в будущее заглянуть невозможно!

Однако мне этого было недостаточно. Незаметно для самого себя я поверил не только в то, что старик говорил о своем изобретении, но и в то, что он сам столь горячо отвергал. Подсознательно я рассуждал, видимо, примерно так: если вся история с улавливанием информации из прошлого правда, то, рассуждая логически, будущее в этом смысле должно быть равноправным. Я размышлял бессистемно, в голове у меня перемешались все мои не очень-то обширные знания, впутывались вопросы обратимости явлений в микро – и макромире, симметрии времени и так далее.

– Хорошо, начинаем! – сказал я наконец. – Все готово?

– Прошу вас, прошу! – профессор, потирая руки, указал на кресло. – Для начала сделаем небольшой экскурс в прошлое...

– С кем вы меня свяжете? – спросил я, уже сидя в кресле.

– О, это будет для вас неожиданностью! Вы даже не догадываетесь!

– Однако я хочу знать! – сказал я с неожиданным испугом.

Он, видимо, это почувствовал, потому что быстро ответил.

– Сидите и ничего не бойтесь. Вы совершите экскурс в недалекое прошлое.

– Но, так сказать, в чьей шкуре?

Он не ответил. Стоя за спинкой моего кресла, он костлявым пальцем нажал красную кнопку на пульте. Я почувствовал легкое головокружение...

Видимо, он уже давно стоял у меня за спиной, потому что, когда я повернулся, чтобы уйти, он криво улыбнулся и сказал:

– Вы, я вижу, любитель древности...

Он угадал, и не удивительно: я долго не мог решить, что взять – Плутарха, Геродота или Флавия и в конце концов купил «Жизнь Цезаря» – на другое просто не хватило денег.

– Вы угадали, – сказал я, пытаясь пройти мимо, но он увязался следом.

– Времена Империи – чрезвычайно любопытный период, – сказал он, энергично и как-то бестолково жестикулируя. – Хотя лично я предпочитаю Древний Восток.

– Ну и как? – Профессор стоял рядом с креслом и заглядывал мне в глаза. – Точно попал?

– Вы отправили меня к моменту нашей первой встречи?

– Вот именно! Вы улавливали свои собственные впечатления, которые ощущали несколько дней назад.

– Я не подумал о такой возможности, – изумленно ответил я.

– О, вы не предвидели еще многого другого. Это было легче легкого: связь с самим собою, сверхвременная автотрансмиссия. Эффектно, правда? Самое настоящее путешествие в обратную сторону. Увы, это возможно только в рамках, ограниченных периодом жизни «путешествующего». Телехронопатор настроен на автотрансмиссию. Теперь вы можете спуститься в более отдаленное прошлое.

Он склонился над пультом, повернул рукоятку и сказал:

– Пятнадцать лет назад, считая от настоящего времени!

Правую руку он положил на красную кнопку старта. И тут я заметил, что его левая рука крадется к переключателю, находящемуся непосредственно под ручкой регуляции интервала времени. Это был маятниковый переключатель, имеющий только два положения: «+» и «-». До сих пор он находился в положении, обозначенном знаком «-«.

Если бы Гиснеллиус повернул его так же решительно и уверенно, как и при предыдущем опыте, я не увидел бы в этом ничего подозрительного. Однако неуверенное движение старческой руки приковало мое внимание, обеспокоило меня.

Дальше я действовал, как в прозрении. Когда его рука передвинула переключатель, я резко вскочил на ноги и обеими руками быстро втиснул профессора в кресло. Он хрипло вскрикнул и отдернул руку от красной кнопки, но я мгновенно ударил по ней.

Зачем я это сделал? Гораздо позже я – пришел к выводу, что руководствовался, пожалуй, только каким-то неопределенным страхом перед чем-то необычным и, как мне казалось, опасным. Может, это была так называемая «интуиция», может, побочный эффект, вызванный действием работающего телехронопатора – какое-то слабое взаимодействие между моим собственным сознанием и сознанием Гиснеллиуса. Но смутное ощущение опасности заставило меня поменять наши роли в этом эксперименте. Морально я чувствовал себя – подсознательно, разумеется, – оправданным: я сделал с ним только то, что он собирался сделать со мной.