Филип Дик - Человек в высоком замке (пер. О.Колесников)

Какому пространству принадлежит эта вещь?

Уходящему ввысь, к небесам. А какому времени?

Изменчивому миру света. Да, эта вещь извергает свой дух – свет. И тем она приковала его внимание. Он не мог оторвать от него взора. Она как будто приворожила его к себе своей загадочностью, своей сверкающей поверхностью, и он уже был не в состоянии управиться с нею, не мог от нее избавиться по своей воле.

«А теперь скажи мне что-нибудь, теперь, когда ты заполучила меня в свои силки. Я хочу услышать твой голос, ослепи меня чистым белым светом, таким, какой мы ожидаем увидеть только в загробной жизни. Но мне не обязательно дожидаться смерти, распада моего мира, того времени, когда душа будет искать иного прибежища. И все эти устрашающие или доброжелательные божества – мы обойдемся без них так же, как и без тусклого дымного света, и пройдем мимо совокупляющихся пар, мимо всего, кроме этого света. Я готов без страха стать к нему лицом. Замечаешь, что я не отвожу глаз? Я ощущаю, как горячие ветры кармы гонят меня, и тем не менее я остаюсь здесь. Мое воспитание было правильным: я не должен морщиться от чистого белого света, потому что если я это сделаю, я еще раз войду в круговорот рождения и смерти, никогда не познаю свободы, никогда не получу отпущения. Покровы бремени жизни, покровы Майи вновь ниспадут на меня, если я…»

Свет исчез.

В его руках был всего лишь тусклый серебряный треугольник. Тень заслонила солнце.

Мистер Тагоми поднял голову.

Высокий полисмен в голубом мундире стоял, улыбаясь, рядом с его скамьей.

– Что? – ошеломленно спросил мистер Тагоми.

– Я просто наблюдал за вами, как вы орудуете с этой головоломкой.

Полисмен двинулся по дорожке.

– Головоломка? – эхом отозвался мистер Тагоми. – Это не головоломка.

– Разве это не одна из тех небольших проволочных головоломок, где нужно разнять составные части? У моего сына их целая куча. Некоторые из них очень трудные.

Полисмен пошел прочь.

«Все испорчено, – подумал мистер Тагоми. – Мой шанс погрузиться в нирвану исчез, уничтожен этим белым варваром, неандертальцем – янки. Этот недочеловек предположил, что я ломаю голову над детской пустой забавой».

Поднявшись со скамьи, он сделал несколько неуверенных шагов. «Нужно успокоиться. Ужасная, свойственная низшим классам шовинистическая расистская брань, совершенно меня недостойная».

В груди яростно столкнулись необъяснимые, не имеющие никакого оправдания страсти.

Он пошел через парк. «Нужно двигаться, – сказал он себе. – Очищение в движении».

Он вышел из парка. Тротуар Керни-стрит. Тяжелый гул уличного движения. Мистер Тагоми остановился около бордюра.

Педикэбов не было видно. Он пошел пешком по тротуару и слился с толпой. Никогда не найдешь педикэба, когда он особенно нужен.

Боже, что это? Он остановился, вытаращив глаза на чудовище, безобразное сооружение вдали. Как будто продолжение кошмарной американской горки, закрывающее все поле зрения. Огромное сооружение из металла и бетона, будто повисшее в воздухе.

Мистер Тагоми обратился к прохожему, худому мужчине в мятом костюме.

– Что это? – спросил он.

Он указал на загадочное сооружение.

Мужчина ухмыльнулся.

– Жуткое зрелище, не правда ли? Это путепровод в порту. Очень многие считают, что он испортил весь вид.

– Раньше я никогда не замечал его, – отозвался мистер Тагоми.

– Значит, вам везло, – сказал мужчина.

Он пошел прочь.

«Безумный сон, – подумал мистер Тагоми. – Нужно проснуться. Куда сегодня запропастились педикэбы?» Он пошел быстрее. Все вокруг было каким-то тусклым, наполненным сизым дымом, вид имело мертвенный. Пахло чем-то горелым. Угрюмые серые здания, тротуар, какой-то особенно бешеный темп движения по тротуару. И до сих пор ни одного педикэба!

– Кэб! – крикнул он, все прибавляя шагу.

Безнадежно. Только автомобили и автобусы. Автомобили, похожие на жестокие огромные орудия разрушения, невиданных доселе форм. Он старался не глядеть на них и смотрел только перед собой. Это какое-то искажение зрения особо зловредного свойства, расстройство, вызвавшее нарушение чувства пространства. Горизонт впереди изгибался.

Будто какой-то жуткий астигматизм неожиданно поразил его.

Нужна передышка. Впереди грязная забегаловка, внутри одни белые, все поглощены ужином. Мистер Тагоми толкнул деревянную вращающуюся дверь. Запах кофе, нелепый музыкальный ящик в углу, оглушительно ревущий.

Он поморщился и стал проталкиваться к стойке. Все места были заняты белыми.