Филип Дик - Человек в высоком замке (пер. О.Колесников)

«Он слишком много требует от жизни, все время в движении, нетерпеливый и всегда чем-то угнетенный. И я такая же. Я не смогла остаться на Западном Побережье и, может статься, не удержусь и здесь. А разве не такими были люди раньше? Но, – подумала она, – сейчас граница проходит не здесь, она на других планетах».

И тут она подумала: «А ведь и он, и я могли бы записаться на один из этих ракетных кораблей для колонистов. Но немцы не пустят его из-за цвета кожи, а меня из-за цвета волос. Эти бледные, тощие нордические эсэсовские ведьмы, которых воспитывают в замках Баварии. А парень – этот Джо какой-то – даже не может придать своему лицу надлежащее выражение. Ему следовало бы принять этот холодный, но в чем-то полный энтузиазма вид, будто он ни во что не верит и все же каким-то образом обладает абсолютной верой. Да, они именно такие. Они не идеалисты, подобно Джо или мне, они циники с абсолютной верой. Это какой-то дефект мозга, вроде лоботомии, этого увечья, которое используют немецкие психиатры в качестве заменителя психотерапии.»

Она решила, что их затруднения начинаются с отношения к сексу: они где-то запутались в нем еще в тридцатые годы, и с тех пор все пошло наперекосяк. Гитлер начал со своей – кем она ему приходилась: сестрой, теткой, племянницей? А в его семье и до этого уже были близкородственные связи: его мать и отец были двоюродными братом и сестрой. Они все совершали кровосмешения, возвращаясь к первородному греху возжелания своих собственных матерей. Именно поэтому у них, у этих отборных эсэсовских бестий такие ангельские глупо-жеманные улыбки, такая белокуро-детская невинность. Они берегут себя для Мамули, или друг для друга.

А кто же для них эта Мамуля? Интересно.

Лидер, герр Борман, который, как предполагают, вот-вот умрет? Или тот, что…

Старый Адольф, который, должно быть, в каком-то санатории доживает свой век, пораженный сифилисом мозга, который ведет свое происхождение еще от дней его бедности, когда он бездельничал в Вене – длинное черное пальто, грязное белье, ночлежка.

Очевидно, это злобно-язвительная месть самого Господа, ну прямо как в стародавнем немом кино. Этот жуткий человек поражен внутренней грязью, задохнулся в собственных нечистотах. История наказывает людской порок.

Самым жутким из всего этого является то, что нынешняя Германская Империя есть продукт этого мозга. Сначала одна партия, затем одна нация, затем полмира. И сами нацисты поставили диагноз, определили эту болезнь. Всему миру известно, что этот шарлатан гомеопат, который лечит Гитлера, раньше был специалистом-венерологом. Тем не менее, бессвязная болтовня лидера является святой, служит священным Писанием.

Взгляды, которые заразили цивилизацию, и которые, подобно семенам зла, слепые блондинки-наци спешат занести не только на всю Землю, но и на другие планеты, сеют повсюду скверну и заразу.

Вот вам награда за кровосмешение: безумие, слепота, смерть.

Брр! Она встрепенулась.

– Чарли, – позвала она повара. – Вы уже справились с моим заказом?

Она почувствовала себя совершенно одинокой.

Встав из-за стола, она подошла к стойке и уселась возле кассы.

Никто не обратил на это внимание, кроме молодого шофера итальянца. Он не сводил с нее своих черных глаз. «Джо, так его зовут. Джо – кто?» – ей стало интересно.

Сейчас, вблизи, он не казался ей таким уж молодым, как прежде. Его возраст было трудно определить: та напряженность, которая исходила от него, мешала вынести суждение.

Он то и дело проводил рукой по волосам, как бы зачесывая их назад огрубелыми кривыми пальцами. «В этом человеке что-то есть, – подумала она. – От него исходит дыхание смерти». Это огорчало ее, но вместе с тем и влекло к нему. Водитель постарше наклонился к его уху и что-то прошептал. Затем они оба внимательно посмотрели на нее, на этот раз таким взглядом, в котором был не только обычный интерес к красивой женщине.

– Мисс, – сказал старший.

Оба мужчины насторожились.

– Вы знаете, что это такое?

В руках у него появилась не слишком большая плоская белая коробка.

– Да, – сказала Юлиана, – нейлоновые чулки из синтетической ткани, которую делает только один огромный картель в Нью-Йорке, «ИГ Фарбен». Очень дорогие и редкие.

– Вы угадали, но все-таки сама идея монополий не так уж плоха.

Старший из шоферов передал коробку своему компаньону, который подтолкнул ее локтем по прилавку в ее сторону.

– У вас есть автомобиль? – спросил итальянец.