Спайдер Робинсон - Звездный танец

— Конечно. Вот почему мы отправляем весь персонал на Землю каждые четырнадцать месяцев. Ваш организм перестроится. В одну сторону. Без возврата. Как только вы полностью адаптируетесь, возвращение на Землю остановит ваше сердце — если другие главные системные нарушения не про— изойдут раньше. Послушайте, вы былина Земле всего лишь три дня — вы чувствовали боль в груди? Головокружение? Проблемы с кишечником? Рвоту при полете?

— Все вышеперечисленное, — признала она.

— Вот видите. Вы приблизились к максимальному пределу в четырнадцать месяцев, когда уехали. А ваш организм приспособится еще быстрее при полном отсутствии силы тяжести. Рекорд успешного сопротивления невесомости составляет приблизительно 8 Месяцев, он был установлен бригадой строителей Скайфэка, у которых были проблемы с тем, чтобы завершить работу в срок. И они не провели года с 1/6 g для начала, и они не переутомляли свое сердце, как собираетесь вы. Черт, на Луне сейчас четыре человека из первоначальной бригады шахтеров, которые никогда больше не увидят Землю. Восемь их товарищей пытались. Вы что, совсем нйчего не знаете о космосе?! Разве Кэррингтон вам не сказал?

Я и впрямь ломал себе голову, почему это Кэррингтон доставил себе беспокойство, отменив для нас врачебный осмотр перед полетом.

— Но мне непременно необходимо по меньшей мере еще четыре месяца.

Четыре месяца серьезной ежедневной работы. Непременно.

Шера была испугана, но всеми силами старалась держать себя в руках.

Мак-Джилликади начал было качать головой, но передумал. Его теплые глаза изучали лицо Шеры. Я точно знал, что он думает, и он был мне за это симпатичен.

А думал он вот что: «Как сказать прекрасной леди, что ее заветная мечта безнадежна?» Он не знали половины всего. Я-то знал, как много Шера уже — бесповоротно — вложила в эту идею, и что-то во мне надломилось.

А потом я увидел, что ее подбородок дрожит, и посмел надеяться.

Доктор Пэнзелла был жилистым стариком, с бровями, как две мохнатые гусеницы. Он носил обтягивающий спортивный костюм, чтобы не запутаться в приспособлениях р-костюма, если придется надевать его в спешке. Волосы, длиной до плеч, которые могли бы быть пышной гривой на его внушительном черепе, были предусмотрительно собраны сзади на случай внезапного наступления невесомости. Осторожный человек. Используя устарелую метафору, это был «человека футляр?».

Он осмотрел Шеру» провел исследования и; дал ей не больше полутора месяцев. Шера что-то сказала. Я что-то сказал. Мак-Джилликади что-то сказал. Пэнзелла пожал плечами, провел дальнейшие, очень тщательные исследования и неохотно уступил. Два месяца. Ни дня больше. Возможно, даже меньше, в зависимости от дальнейшей проверки реакции ее организма на продление пребывания в невесомости. Затем год на Земле, прежде чем можно будет рискнуть снова. Шера казалась удовлетворенной.

Я не видел, как мы сможем осуществить задуманное.

Мак-Джилликади заверил нас, что Шере понадобится по меньшей мере месяц только для того, чтобы научиться верно управлять телом в условиях нулевой гравитации, не говоря о том, чтобы танцевать. Ее знакомство с 1/6 g будет, как он предупредил, скорее пассивом, чем активом. Теперь считайте; три недели хореографии и репетиций, неделя записи, и, вероятно, мы успеем транслировать один танец до того, как Шере придется вернуться на Землю.

Не слишком хорошо. Мы высчитали, что потребуются три шоу одно за другим, каждое хорошо принятое, и только тогда мы сможем проделать в танцевальном мире дыру, достаточно большую, чтобы Шера туда пролезла.

Год — слишком большой перерыв, чтобы наш план сработал — а кто знает, как скоро она надоест Кэррингтону? Итак, я взмолился о пощаде у Пэнзеллы.

— Мистер Армстед, — сказал он горячо, — в моем контракте запрещено позволять этой молодой леди совершить самоубийство. — Он состроил угрюмую гримасу. — Мне было сказано, что ее смерть не улучшит отношений. Кэррингтона с общественностью.

— Ладно, Чарли, — настаивала Шера. — Я могу управиться с тремя танцами. Лучше не станем спать, но сделаем.

— Одному человеку я однажды сказал, что нет ничего невозможного. Он спросил, смогу ли я проскочить на лыжах через вращающуюся дверь. Однако у тебя…

Мой мозг схлопнулся в гиперпространство, через него пронеслось множество мыслей, он несколько раз наступил самому себе на пятки и вер— нулся в реальное время как раз в тот момент, чтобы услышать, как мои губы договаривают без перерыва: