Джон Стиц - Число погибших

Чтобы сэкономить время и не пропустить ничего существенного, я переключил телевизор на канал МНБС и установил уровень важности новостей на четверке.

Все сообщения по степени важности подразделялись на десять уровней. Первый уровень, к примеру, означал, что собака укусила человека, второй что человек укусил собаку, и так далее, вплоть до десятого, знаменующего собой поголовную гибель всего населения Марса.

Сам я тем временем вернулся к компьютеру. Прошло больше часа, прежде чем телевизор подал признаки жизни. Лентяй с Обжорой прекратили свою возню и заинтересованно уставились на изображение. Они заслоняли пол-экрана, и мне пришлось подвинуться. Естественно, пока я так и сяк вытягивал шею, крупный план сменился общим, но диктор, стоящий чуть в стороне, был, без сомнения, Шоном Франке. Над его головой маячил крохотный цилиндр с цифрой пять.

Несчастный случай на озере Элизиум, — отрывисто произнес Шон. Катаясь на лодке, погибли два человека. Подробности немного позже.

На заднем плане виднелось само озеро — идеально круглая чаша диаметром около ста километров. Для того чтобы образовать этот самый обширный водоем на Марсе, потребовалось направить в одну точку четыре ледяных астероида. Благодаря усилиям геоформаторов, повысивших атмосферное давление и влажность, гигантские конденсаторы, установленные вдоль всего берега, смогли предохранить озеро Элизиум от элементарного испарения.

Физиономия Шона Франке исчезла, И на ее месте материализовалась прекрасная, но довольно скудно одетая девушка.

— Покажите мне мужчину, который знает, что ему нравится, — произнесла она и, весьма эротично прикусив нижнюю губку, наклонилась к центру эк рана, — и я покажу ему то, что нравится мне. После этого деятели рекламы нажали на все кнопки и кнопочки, играя на стремлении потребителя к радостям жизни, ослепительной роскоши и на жажде престижа. Однако ни одна из причин, по которым каждому необходимо купить крем-депиллярий, не показалась мне достаточно веской. Все это выглядело до невозможности глупо.

Когда девица иссякла, я почувствовал у себя на шее что-то тяжелое. Кот.

— Потом, — сказал я, спихивая Обжору на пол.

На экране тем временем вновь появился Шон Франко.

— Сегодня, во время внезапного шторма, на озере Элизиум погибли мужчина и его дочь. А сейчас я предоставляю слово Джанет Винсент.

Порыв ветра едва не оттащил Джанет от камеры. Ее белокурые волосы встали дыбом, и она чуть не задохнулась. Впрочем, она быстро взяла себя в руки и произнесла ровным и ясным голосом:

— Джек Эргон и его дочь Хезер утонули сегодня утром меньше чем в ста метрах от берега.

Комментируя несчастный случай, Джанет заметила, что, если бы эти двое догадались отплыть подальше, то смогли бы воспользоваться спасательными жилетами и, возможно, остались в живых. В отдалении виднелась уродливая туша большого конденсатора. Пока Джанет рассуждала о смерти Эргона и его дочери, я мог думать только о Сэме.

Камера переместилась туда, где Шон Франке и еще несколько репортеров пытались взять интервью у безутешной вдовы. Лицо ее было пепельно-серым. Высунув микрофон из-за спины другого репортера, Шон поинтересовался:

— Какова была ваша реакция, когда вы узнали о несчастном случае?

Именно с этого момента Шон Франке начал мне активно не нравиться. По лицу женщины было заметно, что и она от него не в восторге.

Собственно говоря, на этом все и закончилось. Не успел Шон Франке сказать: «А теперь вернемся к нашим обычным программам», — как на экране возникла очередная реклама, умудряющаяся каким-то образом апеллировать одновременно к людскому страху и эгоизму.

Бессмысленная комедия ситуаций продолжалась еще минут пять, после чего телевизор благоразумно выключился. Я глубоко вздохнул, отметив, что до сих пор от одного взгляда на экран мне становится не по себе. Кроме того, теперь я легко мог представить, как Шон Франке заявляет в эфир:

— Сегодня Луна должна столкнуться с Землей. Подробности в двадцать три часа одиннадцать минут.

Наутро глаза у меня плохо открывались и нестерпимо горели. Допоздна я старательно изучал досье и искал, кому бы пристроить Обжору и Лентяя, а остаток ночи провел в безуспешных попытках уснуть.

Административное здание было построено пятьдесят лет назад, когда давление атмосферы еще не достигло подходящего уровня, и климат не стал хотя и прохладным, но достаточно сносным. Наружу торчала только почти полностью застекленная крыша, а основание уходило глубоко в почву. Тяжелые створки бывшего шлюза, через который я вошел, теперь были распахнуты настежь, а запоры потемнели от ржавчины и покрылись многочисленными трещинами.