Кеннет Балмер - Ключ к Айруниуму

Он покорно последовал за Далреем по разбросанным по коридору обломкам породы. У него болели глаза и ступни, а его рот был более сухим, чем пыль от породы, от которой затвердел его язык.

— У тебя случайно, Тодор, не найдется чего выпить?

— Нет. А кто дал тебе разрешение использовать моек личное имя?

— Твое личное имя?.. О — я думал, что это титул, как, мистер… Престин безуспешно облизал губы и бросил тревожный взгляд на меч Далрея. Зеленый гной был стерт с него об одежду Хонши, но память о нем сохранилась. В частности, запах.

— Тодор — это мое личное имя. Я не знаю твоего.

— Роберт. Роберт Инфэми Престин.

— Итак, Роберто…

— Боб.

— Боб. У нас нет воды. Мы будем идти, пока не найдем выход. Если придется убивать стражников, Хонши или Трагов, мы будем это делать. Мы не можем позволить себе проиграть сейчас из-за слабости тела. Si?

— Si, — ответил Престин и быстро пошел вслед за вожаком.

Они дошли до места, где их оригинальный взрыв опустил потолок и привел в движение камнепад в лестничной шахте, и Престин заинтересовался, что Далрей собирается делать дальше. Было вполне очевидно, что они не могут продолжать путь. Пыль все еще безумно кружилась в воздухе, сквозь нее сверкали мрачным настойчивым отблеском, даже не блеском, драгоценные камни, и у Престина жутко болели глаза.

— Сюда. — Далрей грубо поволок его к стене.

Перед ними открылась расщелина, не больше восемнадцати дюймов в ширину. Далрей легко проскользнул в нее. Престин последовал за ним и хоть и с большим трудом, но все же пролез. Далрей знал, что делал. Запрет на шум давно уже не действовал, и пока они медленно продвигались вдоль пролома, Престин слышал веселое бряцанье мечей и дротиков об инкрустированные стены. Одно было хорошо — через пролом в стене шел свет.

Пот обжигал его, он задыхался, его руки и ноги болели, но он все еще карабкался вслед за Далреем, боясь, что если он остановится, чтобы вдохнуть свежего воздуха, то отстанет.

Сколько времени он пробирался и пробивался, он не знал; он не смотрел на свои наручные часы, так как ощущал, что не может определять время в этой сумасшедшей вселенной.

Далрей остановил его, шипением призвав к тишине.

Они оба напряженно вглядывались вперед, туда, где проход, расширяясь, очерчивал темноту, которая отступала перед отсветом драгоценностей, как перед высокой ледяной аркой.

Шум струей бил из темноты — странно приглушенные голоса, обрывок песни, трель гитары.

— Стражники и их женщины, — со злостью произнес Далрей. — Мы, наверное, обошли основные выработки, идя параллельно центральному проходу. Все это место пронизано туннелями, ручейками и проломами. Это обычный феномен в выработках драгоценных копей.

— Я не знаю, — многозначительно сказал Престин.

— Ладно, нам остается только продолжать путь. Пути назад уж точно нет.

Они рискнули направится в темноту, туда, где заканчивалось сверканье драгоценных камней, и обнаружили, что им преграждает путь деревянная дверь, обитая бронзой.

— Похоже, что у стражников есть задняя дверь. — Престин задумчиво провел руками по окрашенному дереву. — Это, наверное, их выход.

— И это значит, что проход сбоку должен вести их в безопасное место. — Далрей усмехнулся. — Теперь он поведет нас.

Путь стал более трудным в темноте, но обоих мужчин поддерживала надежда на то, что они сбегут из этого крысиного лабиринта живыми. Вскоре впереди показалась низкая серая щель. Далрей просунул в нее голову, крякнул и начал, извиваясь, вытаскивать ее обратно.

— Все чисто, — сказал он. — Пошли, Боб.

Они вошли в широкую пещеру — возможно, она казалась им большей, чем была, из-за предыдущего клаустрофобического туннеля — тусклое сияние которой лилось в нее из высокой амбразуры, искусственно пробитой в крестовом своде. Это место неприятно пахло гнилой рыбой.

— Это пещеры Ланкарно, — радостно сказал Далрей. — Все время здесь была задняя дверь в шахты Валчини, и мы ничего не знали об этом.

— Да, — кисло произнес Престин, его горло невыносимо болело, — теперь ты знаешь.

Они начали осторожно пробираться через замусоренный пол. Гротескные скальные формации поднимались с обеих сторон, но из-за тусклого освещения Престин не замечал блеска драгоценных скал. Единственным удобством было облегчение нестерпимой боли в глазах. Когда он услышал звенящий блеск воды на скале, он рванулся вперед, вытянувшись во всю длину, чтобы набрать в рот две огромные пригоршни воды, пуская слюни, глотая и чувствуя, как кристальная вода пробивает себе дорогу через пыль в его горле.