Роберт Хайнлайн - Двойник (другой перевод)

Странное виноватое выражение появилось на лице Клифтона.

— Боюсь, они полностью убеждены, что вы — двойник, Шеф.

— Это еще почему?

— Мы несколько приукрасили истину, чтобы не нервировать вас понапрасну. Доктор Капек еще после первого осмотра был уверен, что только чудо способно поднять мистера Бонфорта на ноги к сегодняшней аудиенции. Люди, вкатившие ему такую чудовищную дозу, тоже должны это понимать.

Я нахмурился.

— Значит, вы обманули меня сегодня, когда расписывали, как он отлично чувствует себя? Как он на самом деле, Родж? Только на этот раз без вранья.

— На этот раз все было правдой, Шеф. Именно поэтому я предлагал вам навестить его, хотя раньше меня полностью устраивало ваше нежелание видеться с ним. — Помолчав, он добавил: — Может быть, вам все же лучше повидаться и поговорить с ним?

— Ммм… Нет. — Причины, породившие мой отказ, все еще сохраняли силу: если мне предстоят публичные выступления, то я не хотел бы, чтобы мое подсознание сыграло со мной злую шутку. Я должен был играть роль совершенно здорового человека. — Родж, все, что вы рассказали мне сейчас, только укрепляет мое мнение. Раз они убеждены, что на сегодняшнем приеме был двойник, нам никак нельзя рисковать новым публичным появлением. Сегодня мы их застали врасплох — или у них не было физической возможности разоблачить нас в данных обстоятельствах. Но они могут пустить в ход такую ловушку, которую мне не удастся обойти, и тогда — трах! — дверца захлопнулась, игра окончена! — Я подумал. — Лучше бы мне заболеть по-настоящему. Билл прав — пусть это будет пневмония.

Сила внушения такова, что на следующий день я проснулся с насморком и с болью в горле. Доктор Капек нашел время навестить меня и прописал что-то, отчего уже к обеду я вновь почувствовал себя человеком. Тем не менее он выпустил бюллетень о вирусном гриппе у мистера Бонфорта. В полностью изолированных и снабжаемых искусственным воздухом городах Луны страх перед инфекцией, передаваемой воздушным путем, исключительно силен. Поэтому никто и не пытался прорваться ко мне через заслоны. В течение четырех дней я бездельничал, читал позаимствованные из личной библиотеки мистера Бонфорта книги и сборники его статей. Я сделал открытие, что как политика, так и экономика — безумно интересное чтение. До сих пор я был очень далек от них. Император прислал мне цветы из своих оранжерей.

Интересно, не предназначались ли они лично для меня?

Впрочем, это неважно. Я бездельничал и прямо-таки купался в наслаждении снова ощущать себя актером Лоренцо и даже просто Лоренцо Смизи. Обнаружил, что могу мгновенно входить в роль при появлении кого-то из посторонних, причем проделываю это автоматически, независимо от воли, просто в силу необходимости. Я не видел никого, кроме Пенни и Капека, если не считать единственного визита Дака.

Однако даже жизнь лотофагов [15]приедается. На четвертый день мне так осточертела моя комната, как не надоедала ни одна приемная продюсера, и я почувствовал себя одиноким и заброшенным. Никто ко мне не заходил. Визиты доктора Капека были коротки и носили чисто профессиональный характер, Пенни забегала на минутку и редко. Она перестала звать меня мистером Бонфортом.

Когда появился Дак, я был вне себя от радости.

— Дак! Что новенького?

— Да очень мало. Одной рукой пытался наладить техосмотр корабля, другой — помогал Роджу в его политической стряпне. На этой кампании, где все запутано до предела, он наверняка наживет язву желудка. — Дак уселся в кресло. — Политика это еще та штучка!

— Хмм… Дак, а как вы ввязались в это дело? Мне казалось, что космолетчики так же далеки от политики, как и актеры. А уж лично вы — тем более.

— И да и нет. Большую часть времени космолетчикам глубоко наплевать, как действует вся эта кухня — была бы возможность перегонять свой металлолом с одной планеты на другую. Однако чтобы летать, надо иметь грузы, а раз груз, значит — торговля, а доходная торговля требует снятия таможенных пошлин, свободы выбора куда лететь и отказа от всяких таможенных барьеров и запретных зон. Свобода! И вот, пожалуйста, вы уже по самое горло в политике. Что касается меня, то я впервые занялся этим, когда попытался «протолкнуть» закон о Непрерывном Полете, чтобы не приходилось платить таможенные сборы дважды при рейсе между тремя планетами. Законопроект, конечно, был внесен Бонфортом. Ну, одно за другим, — и вот я уже шесть лет, как капитан его яхты и представитель нашей Гильдии со времени последних выборов, — Он вздохнул. — Сам не понимаю, как это все случилось.