Марго Па - Белый город

Вопрос о генной модификации, то есть искусственном создании «человека идеального» даже не поднимался, это привело бы Землю к бессмысленным междоусобным войнам. Модифицировались бы победители, а в обществе, исповедующем гуманизм, недопустимо действовать с позиции силы. Влиять на генетический код было запрещено Международным законом о правах человека, равно как и бессмертным выбирать эвтаназию. Бессмертные уже не принадлежали себе, они принадлежали всему человечеству. Ведь это они могли открыть ему путь в Космос и подарить новые дома на далеких планетах, а, значит, и бессмертие тем, кто ожидал его на нижних ступеньках социальной лестницы. К тому же если летоисчисление до полной гибели Вселенной идет в миллиардах лет, то до того, как погаснет Солнце, а Земля погрузится во тьму – всего лишь миллионы. Согласитесь, для тех, кто собирается прожить не одно тысячелетие, времени на поиск новых звезд не так уж и много.

Конечно, сохранились еще нетронутые гонкой за бессмертием уголки планеты на темном Востоке, где верили, жили и умирали все без исключения. Но цивилизованный Запад – полновластный хозяин Земли, уже обращал на них не больше внимания, чем их предки, живущие в прошлых столетиях, на дикие племена каннибалов, затерянные в лесах Амазонки – слишком малы и ничтожны. Миллионы невинных жертв терактов на рубеже веков окончательно убедили Запад в принятии единственно верного решения. Новые сложные биологические вирусы убивали тех, кому суждено уйти – не желающих следовать традициям добра и мирного сосуществования нового мира, чья религия отказывалась развиваться вместе с обществом. А ученые лишь пожимали плечами в ответ на вопрос, почему вымирают все, кроме избранных. Третья мировая прошла чисто, тихо и … демократично. [68]

Эволюция же на Западе шла естественным путем. И далеко не всегда лучшие порождали лучших. Науке давно известен феномен: гены гениев не передаются от родителей детям, а распыляются непредсказуемо и произвольно между внуками, правнуками и даже сводными потомками. [69]Многие бессмертные отказывались заводить детей. Ведь самое страшное для родителей – это пережить, похоронить собственного ребенка, мало того – всегда знать, что похоронишь. Основным звеном воспроизводства нации стали привилегированные временем, то есть те, кому чуть-чуть не хватило до высшего уровня, но был предоставлен шанс самосовершенствоваться. Преодоление себя и своей природы стало их лозунгом. Ведь обновление их организма продолжалось лишь до тех пор, пока общество нуждалось в них как в полноценных гражданах. Они старались вовсю, шли вперед и вперед, ни на секунду не останавливаясь, пробуя свои силы в самых разных профессиях, приобретая все новые и новые призвания. Гонка по вертикали: в любую минуту можешь сорваться вниз и стать смертным – тем, кто влачит жалкое существование, наподобие далеким предкам ежесекундно дрожа перед холодом, темнотой и неотвратимостью могилы. Смертным, конечно, позволено выбрать заморозку, вот только на Земле им остаться уже не суждено из-за угрозы перенаселения. А при столь шаткой перспективе освоения космоса ледяной сон для них мог вполне превратиться в ту же могилу. Поэтому смертные продолжали проживать каждый день как последний и … верить, отказываясь от заморозки в пользу Царства Небесного. Если на свете и существовало Слово Божие – то только для них.

А привилегированные временем сохранили способность рисковать, идти напролом и добиваться невозможного, именно они и рожали бессмертных. Точнее, не рожали, конечно, давно уже существует эктогенез. Кому захочется рожать в муках, если можно получить готового ребеночка «из пробирки» легко и безболезненно? [70]Они же – единственные из всех живущих, могли сами выбирать конечный пункт остановки. Сдаться на пределе усталости, предпочтя спокойную старость и смерть, или биться до конца, пока более достойные не вышибут из седла на лед или в землю. Только они еще к чему-то стремились и помнили, что значит быть ветром. У остальных элементарно отсутствовала мотивация. Смертным не позволено остаться, бессмертных никто не отпустит.

Влад завидовал им, временщикам: они принадлежали себе, он – обществу. Привилегированным временем было позволено рисковать, ведь, сорвись они вниз, никто не заплачет: на их место всегда найдется другой. А ему придется до бесконечности шлифовать свой алмаз, совершенствуясь вместе со ВСЕМ человечеством, наперегонки с вечностью. Он не вправе что-либо менять, ведь он – заложник их последней надежды. Но Полина уже успела заразить его своим лейтмотивом преодоления. Он МЕЧТАЛ падать и разбиваться о лед.