Рэй Брэдбери - Вернувшаяся из праха

— Боже мой, — снова замер с раскрытым ртом Д. В. Олкотт, уже двумя руками расширяя раны ломкого материала. Это твое?

— И мое, и не мое. Я принадлежу ей, а она принадлежит мне. Мы — одна семья.

Хранитель снова пристально посмотрел на мальчика, заглянув в его глаза.

— И снова верю.

— И слава Богу.

— Почему слава Богу?

— Потому что, если бы Вы не верили, мне пришлось бы уйти. — Мальчик чуть отстранился.

— Нет, нет, сиди! — вскрикнул хранитель. — Не надо. Но почему ты говоришь, что это, оно, владеет тобою, словно между вами есть связь?

— Потому что, — сказал Тимоти. Это — Неф, сэр.

— Неф?

Тимоти протянул руку и чуть отвел в сторону покров.

Глубоко из-под оберток папируса показались зашитые веки на старом лице, но взгляд можно было почувствовать. Пыль заструилась с ее губ.

— Неф, сэр, — сказал мальчик. — Мать Нефертити.

Куратор побрел к своему стулу и потянулся за графином из хрусталя.

— Ты пьешь вино, мальчик?

— До сегодняшнего дня не пил, сэр.

Тимоти целую минуту сидел и ждал, потом м-р Д. В. Олкотт протянул ему стаканчик с вином. Они выпили вместе, и наконец м-р Олкотт сказал:

— Почему ты принес… гм… это — ее — сюда?

— Здесь единственное безопасное место в мире.

Хранитель кивнул.

— Верно. Ты предлагаешь мне… купить? Купить Неф?

— Нет, сэр.

— Чего же ты тогда хочешь?

— Только чтобы Вы, сэр, раз в день приходили и разговаривали с ней, если я ее тут оставлю. — Тимоти в смущении посмотрел на свои туфли.

— Ты доверяешь ее мне, Тимоти?

Мальчик поднял глаза.

— О, да, сэр. Если Вы пообещаете.

Он продолжал говорить, глядя прямо на хранителя.

— Не просто хранить, а слушать ее.

— Она разговаривает?

— И немало, сэр.

— Она и сейчас говорит?

— Да, надо лишь наклониться. Скоро привыкнете и Вы.

Хранитель закрыл глаза и прислушался. Был слышен тихий шелест древней бумаги, столь тихий, что он наклонил голову набок, вслушиваясь.

— О чем? — спросил он. — Что же она обычно говорит?

— Обо всём, что есть смерть, сэр.

— Обо всём?

— Ведь ей две тысячи четыреста лет, как я уже сказал, сэр. И девятистам миллионам людей пришлось умереть, чтобы могли жить мы.

— Очень много смертей.

— Да, сэр. Но я рад.

— Какие кошмарные вещи ты говоришь!

— Нет, сэр. Ведь, если они были бы живы, мы б не смогли и пошевелиться. Или сделать вдох.

— Кажется, я понимаю, о чем ты. И она знает все это?

— Да, сэр. Ее дочь была той самой Прекрасной, которая побывала Там. Так что она — это Та, Кто Помнит.

— Тот Дух, что поведывает душам и плоти обо всем, что есть в Книге Мертвых?

— Я думаю — да, сэр. И еще об одной вещи, — добавил Тимоти.

— То есть?

— Если Вы не возражаете, я хотел бы завести абонемент.

— Чтобы приходить сюда в любое время?

— Даже когда музей закрыт.

— Думаю, это можно устроить, сынок. Надо лишь подписать кое-какие бумаги, касающиеся дара, и провести экспертизу.

Мальчик кивнул. Мужчина поднялся.

— Может быть, тебе смешно, но говорит ли она что-нибудь сейчас?

— Да, сэр. Подойдите ближе. Нет, еще ближе.

Мальчик легонько потянул мужчину за локоть. Далеко-далеко, около храма в Карнаке, вздыхали ветры. Далеко-далеко между лап Великого Льва оседала пыль.

— Слушайте, — сказал Тимоти.

Скала в г. Плимут (США), место высадки первых колонистов в 1620 году.

Здесь: появляющиеся («эманирующие») во время спиритуалистических сеансов «медиумы».

Геттисберг — город на юге штата Пенсильвания в США, близ которого произошло одно из крупнейших сражений Гражданской войны. 19 ноября 1863 года на открытии национального кладбища в Геттисберге Линкольн произнес свою самую знаменитую речь — Геттисбергское послание, заканчивавшуюся высеченными впоследствии на пьедестале памятника Линкольну в Вашингтоне словами о том, что в Америке демократия — это «правление народа, осуществляемое самим народом для народа».

Аппоматтокс — окружной город в Вирджинии, где 9 апреля 1865 г. Конфедеральные войска сдались армии северян.