Бим Пайпер - Пушистики и другие (Fuzzies and Other People)

Холлоуэй завизировал письмо Бена Рейнсфорда, сколол листы вместе и положил их к делам, идущим в архив. В это время раздался звонок вызова. Джек развернулся вместе со стулом и включил экран. На нем возник точно такой же барак, только находящийся в полутора тысячах миль к северу от резервации пушистиков. На Джека смотрел светловолосый молодой человек с обветренным лицом. На нем была походная одежда, а нагрудные клапаны на куртке были набиты винтовочными патронами.

— Привет, Герд. Что нового?

Герд ван Рибек пожал плечами:

— Продолжаю сидеть на куче солнечников стоимостью в миллиард солов. Ты слыхал — здесь появлялся Виктор Грего?

— Слыхал. Я только что смотрел фотографии этих камней. Сколько кремня ему пришлось расколотить, чтобы извлечь их?

— Около семидесяти пяти тонн. Он брал породу в пяти разных местах, по обе стороны каньона. Провозился часов восемь, после того как удалил песчаник.

— Очень неплохой результат. Я считал, что мне попалась богатая порода, если получал один хороший камень с шести тонн кремня. Теперь мы можем сказать пушистикам, что они получили богатство.

— Они захотят узнать, можно ли его съесть, — сказал Герд.

Это уж наверняка. Холлоуэй спросил у Герда, много ли он видел пушистиков.

— К югу от Границы довольно много, несколько небольших групп. Движутся в основном на юг или на юго-запад. На пленку мы засняли гораздо больше, чем видели сами. А к северу от Границы почти никого. Да, кстати, помнишь группу, которую мы видели в тот день, когда нашли породу, содержащую солнечники? Ну, тех, которые убили глупышей и сидели ели их?

Холлоуэй засмеялся, вспомнив, как пушистики оцепенели при появлении гарпий и как попадали на землю, когда они с Гердом открыли огонь из винтовок.

— «Шум-гром убил годза; может быть, убьет потом нас, — процитировал он. — Плохое место! Бежать, быстро!» Ох, ну и перетрусили же они!

— Они недолго продолжали бояться, — сказал Герд. — Вскоре после того как мы оттуда убрались, они вернулись. Сегодня утром я возвращался тем же путем, узнал место и приземлился, чтобы осмотреться. Дохлые гарпии уже были изрядно обглоданы другими гарпиями и прочими тварями, вокруг валялось только несколько костей. Я забрался на вершину, где мы стояли в первый раз. Прошло уже три недели, и за это время несколько раз шел дождь, так что следов не осталось. Я еле нашел место, где мы сажали автолет. Но я знаю, что пушистики побывали там, потому что кое-чего я не нашел.

Герд сделал паузу и ухмыльнулся, в надежде, что Холлоуэй спросит, чего же он не нашел.

— Пустые гильзы, две от моего девятого калибра и одна от твоего «стеберга», — сказал Холлоуэй. — Наверняка. Красивые штучки, — он снова засмеялся. — Если встретишь пушистиков, которые таскают с собой гильзы, то знай, что это те самые.

— Да нет, пушистики не станут их хранить. Наверняка гильзы давно им надоели, и пушистики их выкинули.

Они потрепались еще немного, и в конце концов Герд прервал связь, возможно, для того, чтобы позвонить Рут. Холлоуэй вернулся к ожидающим его документам. Рабочий день близился к концу; Холлоуэй понемногу управился с навалившейся на него грудой бумаг, встал и потянулся. Это чертово сидение за столом целыми днями на пользу не идет. Джек набил трубку табаком, раскурил ее, взял шляпу, недоуменно посмотрел, куда делся пистолет, который должен был висеть под шляпой, потом вспомнил, что сам же решил не морочить себе голову и не таскаться с пистолетом, когда не выходит из лагеря. Потом Холлоуэй осмотрелся еще раз, чтобы убедиться, что не оставил ничего такого, чему не следовало попадать в руки пушистикам, и вышел.

Они уже достроили стены постоянного здания офиса, которое должно было заменить этот барак, и принялись за крышу.

Казармы и штаб ЗСОА были закончены; перед ними стояло множество антигравов, и патрульных, и боевых. Большая часть патрульных машин были новыми, ярко-зелеными с желтой эмблемой ЗСОА. А большая часть боевых машин были оливково-зелеными; их вместе с водителями взяли взаймы у космической морской пехоты. На другом берегу небольшого ручья старый лагерь Холлоуэя уже не был виден за зданиями, выросшими за последние два с половиной месяца; поселок, отмеченный на карте крохотной точкой и называвшийся Лагерем Холлоуэя, изменился до неузнаваемости.

Возможно, название тоже стоило изменить на имя, которое ему дали пушистики — Хоксу-Митто, Удивительное Место. Да, это действительно было удивительное место для пушистиков, лишь недавно пришедших из лесов; и даже те, кто отправился в Мэллори-порт, место еще более удивительное, чтобы жить там в семьях у людей, продолжали называть его именно так и вспоминали старый лагерь с ностальгической любовью, как свою альма-матер. Надо поговорить с Беном Рейнсфордом об официальной перемене названия.