Бим Пайпер: Империя (рассказы)

Юрген, князь Треваньон, взял чашку, поднес к губам и отставил. Флотские роботы всегда наливали слишком горячий кофе. Космонавты должны иметь луженые глотки, чтобы пить такой. Он стукнул по кнопке на панели управления робота и, поставив чашку на пульт, взял зажженную сигарету.

Напряжение в штабе начинало спадать. Ощущение кромешного ада последних трех часов улетучилось. Офицеры в красных, синих, желтых и зеленых комбинезонах поднимались с кресел, покидая рабочие места, собирались в группы. Слышался смех, излишне громкий. Князь вдруг почувствовал их волнение и подумал, а не встревожен ли он сам? Нет. Не было ничего, что могло бы вызвать беспокойство. Он снова взял чашку и осторожно пригубил.

— Это все, что мы можем сейчас сделать, — сказал человек за его спиной. — Теперь нам остается просто сидеть и ждать следующего хода.

Как и все остальные, линейный коммодор Вэнн Шатрек был одет в боевую форму корабля — черный комбинезон, на груди и плечах украшенный золотыми знаками его ранга. Абсолютно лысая голова выглядела почти шарообразной. Крючковатый нос оттягивал вниз дугу бровей, а прямые линии рта и подбородка, вырубленные под ним, скорее усиливали, чем портили впечатление. Взяв кофе, он выпил его залпом.

— Это была ловкая работа, коммодор. Я никогда не видел, чтобы десантная операция шла так гладко.

— Слишком гладко, — возразил Шатрек. — Я плохо верю в такую удачу. — Он с подозрением взглянул на смотровые экраны.

— Это было абсолютно необязательно! — заявил молодой Обрей, граф Эрскилл, который сидел слева от коммодора.

Он был на поколение моложе князя Треваньона, в то время как Шатрек — на поколение старше. Оба были бритыми, поскольку бороды входили и выходили из моды в нечетных поколениях. Граф тоже волновался во время высадки десанта, хотя и по другой причине, нежели остальные. Поэтому он так злился.

— Я говорил вам с самого начала, что это необязательно. Вы видите? Они даже не могли защищаться. Позволить одним…

Видеофон Треваньона зажужжал, и князь, отставив кофе, щелкнул переключателем. Его вызывал Лэнзи Дежбренд. В отчетах он значился помощником правительственного секретаря, наделе же являлся противником в шахматных партиях, партнером в острословии, правой рукой, третьим глазом и ухом, а иногда и пальцем на спусковом крючке. На нем была форма офицера десантных войск флота, стальной шлем с поднятым забралом, на плече висел карабин. Он излишне подчеркнуто отдал честь. Князь улыбнулся:

— Гляжу на вас и восхищаюсь. Прекрасный образец костюма для дипломата, не правда ли?

— Знаете, сэр, боюсь, что для этой планеты так оно и есть, — ответил Дежбренд. — Полковник Рэвни настаивал на такой одежде. Он говорит, что ситуация внизу все еще меняется. Я имею в виду, что там все во всех стреляют. Занята главная телестанция в большом здании, которое местные жители называют Цитаделью.

— О, отлично. Передайте наше сообщение, как только удастся. Номер пять. Вы и полковник Рэвни можете внести необходимые поправки, соответственно ситуации.

— Номер пять. Действительно жестко, — признал Дежбренд. — Полагаю, под этими поправками вы не подразумеваете послаблений?

— О нет! Сглаживать не надо. Лучше заострить.

Лэнзи Дежбренд улыбнулся, снял с плеча карабин и встал по стойке «смирно». Он оставался в этой позе, пока Треваньон не выключил экран.

— Это все равно не оправдывает бессмысленной и неспровоцированной агрессии! — продолжал возмущаться Эрскилл. Его худощавое лицо пылало, голос дрожал от негодования. — Мы прибыли сюда, чтобы помочь этим людям, а не убивать их.

— Мы прилетели не за тем и не за этим. Мы должны захватить планету и присоединить ее к Империи, хотят они этого или нет. Коммодор Шатрек применил самый быстрый и эффективный метод. Переговоры с орбиты ни к чему бы не привели. Вы же слышали их телетрансляции…

— Авторитарно, — сказал Шатрек и напыщенно передразнил: — «Всем сохранять спокойствие. Правительство принимает меры. Совет Повелителей проводит специальное заседание. Они решат, что делать с захватчиками. Администраторов отправляют для успокоения надзирателей, надзиратели будут следить за рабочими на местах. К тем, кто не подчинится приказам, применят жесткие меры».