Михаил Элькин: Откровение

Вдруг ребус решился: - "Да ведь это маршрут! Пусть длинный, почти вдвое длиннее чем через Гар-Кастер, но все-таки маршрут отсюда в Эйн-Геди. А в ушелье Ракиа можно устроить идеальную засаду!", - воскликнул он про себя. - "Но правда, оно-то не на маршруте, а севернее...", - он снова представил себе карту и сообразил, что еще севернее расположен поселок Цли-Гар. Если римляне будут думать, что караван идет в Цли-Гар, они войдут в ущелье. - "А почему бы им так не подумать!", - воскликнул он. - "Ведь если бы мы хотели идти в Эйн-Геди, мы бы пошли напрямик, а не крутили по горам. Кроме того оставим следы по направлению в Цли-Гар, а по направлению в Эйн-Геди заметем!". - Необычайное волнение охватило Ицхака. Он почувствовал, что у него в руках план блестящей засады, одной из лучших в его жизни. - "Но дадут ли мне его осуществить?", - никогда перед ним не стояло такого вопроса. Он всегда был сам себе хозяином и даже если и подчинялся временно тому или иному военнаначальнику, то обладал таким авторитетом, что предложения его почти всегда принимались.

Старик посмотрел на песочные часы. Шла третяя стража. Утром соберется Совет, где среди прочего, будет обсуждаться отход каравана. У него нет права голоса, но Шимон из уважения позволял ему присутствовать. Ицхак старался не злоупотреблять расположением Бар-Кохбы и приходил только тогда, когда считал свое присутствие необходимым. Завтрашнее заседание как нельзя лучше подходило под это определение.

* * * * * * *

Совет собирался в самом большом доме крепости. В нем до восстания размещался штаб римского гарнизона. Ицхак пришел ровно к назначенному часу, но все были уже в сборе и обсуждение началось. На лицах некоторых членов Совета отразилось недоумение. Последний раз он был на заседание недели три назад и видеть его здесь не привыкли. Однако Бар-Кохба воспринял его приход как нечто само собой разумеющееся. Он встал и вслед за ним поднялись остальные.

"Здравствуй, брат и учитель мой, Ицхак Миткоа!"

"Здравствуй, брат и вождь мой, Шимон Бар-Кохба!", - ответил Ицхак, прошел внутрь и сел на одну из боковых скамеек.

Все сели и прения продолжались полным ходом. Речь шла о построении дополнительного укрепления с восточной стороны и достройке южного укрепления. О подготовке запасов смолы и размещении котлов вблизи стен, о распределении продовольствия. Обсудили предложение Элиэзэра атаковать южное звено римлян, находившееся неподалеку, в поселке Малания. Выслушали донесения о подготовке каравана и назначили время его отхода - вскоре после наступления сумерек. Ицхак не сказал ни слова.

Дебаты смолкли и после непродолжительного молчания Шимон спросил:

"Хочет ли кто-нибудь что-либо добавить, братья?"

Через несколько секунд тишины раздался хриплый голос Ицхака: - "Да будет мне позволено поднять вопрос о маршруте каравана."

Все взоры обратились к нему. Бар-Кохба, в отличие от большинства членов Совета, ожидал, что Ицхак прийдет, чтобы выразить свое недовольство тем, что его высылают из крепости. Он был удивлен, однако, тем, что когда обсуждалась подготовка к отходу каравана, старик молчал. Странной была также и его формулировка - причем здесь маршрут? Каждый ребенок знает прямой путь отсюда в Эйн-Геди. Что-то он хитрит...

"Мы слушаем тебя, брат Ицхак.", - ответил Шимон.

Тем же хриплым голосом тот продолжил: - "Насколько я понял, по плану караван выйдет через восточные ворота и двинется по дороге в Бейт-Эйфу и оттуда - через Гар-Кастер в Эйн-Геди. Это хороший маршрут. Дорога почти везде широка и местами мощена. К тому же, по донесениям, римляне еще не пришли ни в Бейт-Эйфу, ни в Эйн-Геди. Если караван пойдет этим путем, то с Божьей помощью, к рассвету все будут на месте.", - здесь он сделал длительную паузу.

"Это так. Продолжай, брат Ицхак.", - Бар-Кохба внимательно слушал его.

"Несмотря на преимущества этого плана я считаю целесообразным действовать иначе. Мой маршрут начинается у северных ворот, идет через дорогу на Наблес, сворачивает у Калазии и, проходя через Эйн-Цор, приводит в Эйн-Геди.", - послышалось несколько смешков. Элиэзэр, один из самых молодых членов Совета, крепкий суховатый мужчина лет тридцати сказал: - "Почему бы брату Ицхаку не повести караван через Кейсарию, зайдя по дороге в Иерусалим, да будет он освобожден на веки веков!". - Это вызвало еще один всплеск хохота. Ицхак остался невозмутим. Лишь из под нависшых седых бровей его живые черные глаза метали громы и молнии. Бар-Кохба поднял руку, требуя тишины.

Читать дальше