Джек Чалкер - Воины бури

Около пятидесяти пленников со связанными руками и ногами угрюмо стояли на коленях под присмотром немногочисленной стражи. Им предстояло стать членами нового племени.

Увидев Молчаливую, стоящую у костра, на месте хранительницы огня, Урубу немного успокоилась. Впрочем, это еще не означало, что Манка победила. Возможно, другая хранительница огня просто убита в сражении. У Молчаливой была распорота рука и левое бедро. Да, это не прогулка. На Матрайхе войны не были редкостью; здесь выживали только самые сильные и жестокие.

Очень молодая на вид женщина, со свежими шрамами на щеке, подошла к Урубу и преклонила колени.

– Соза приветствует хранительницу истины, – тихо сказала она таким тоном, словно давно ожидала ее прихода. – Жди. Соза приведет вождя.

– Какого вождя приведет Соза? – спросила самозваная хранительница. – Чье это племя?

– Мака-племя, святая хранительница.

– Соза?

Девушка молча показала на груду тел.

– Ступай. Приведи великого вождя Маку, – приказала Урубу, и Соза удалилась. Итак, по крайней мере Вурдаль и Молчаливая живы, но сколько еще осталось из их восьмерки?

Манка Вурдаль дралась как дьявол, это было видно сразу. Она была вся изранена, хромала, но глаза у нее сияли. Этот день был едва ли не лучшим в ее жизни. Наверное, битва была впечатляющая – о таких годами рассказывают у ночных костров. Прежде племя смотрело на Манку как на хозяина – теперь в устремленных на нее взглядах светилось обожание. Она не стала преклонять колени перед хранительницей.

– Мака приветствует хранительницу истины в день великой победы, – сказала она.

В ее свите Урубу разглядела Мари и Миди, но больше, если не считать Молчаливой, не встретила ни одного знакомого лица.

На время Урубу подавила в себе все, кроме личности Омакуа. Она произнесла все слова, которые полагалось произнести, совершила все ритуалы, которые полагалось совершить, и вознесла все молитвы, которые полагалось вознести, а потом председательствовала на пренеприятнейшем пиршестве. Впрочем, здесь каннибализм был в порядке вещей. Эта почесть оказывалась храброму и стойкому врагу. Кроме того, здесь верили, что доблесть павшего воина переходит к тем, кто его съест. К счастью, хранительницы истины никогда не участвовали в подобных пиршествах, а только присутствовали на них. На хранительницах почивала милость богов, они были выше этого.

Последний ритуал послужил окончательным толчком для давно назревавшей перемены в Маке. В течение следующих нескольких дней она будет ненасытной, пока не привяжет всех уцелевших противников к своему племени, не возьмет их под свой контроль и не докажет самой себе собственное превосходство. Ее возбуждение быстро спадет, но зато потом в долине будет только одно племя.

Наконец ужасное пиршество закончилось. Остатки побросали в огонь. Завтра из кострища достанут кости, чтобы сделать новые амулеты для Мака-племени.

Решив, что прежде всего ей необходима информация, Урубу осторожно отвела в сторонку Марию Сантьяго. Мария была умна и вынослива, лучше всего было начинать с нее. Никто не осмелился спросить у хранительницы истины, что и зачем она делает. Только Мака могла бы возразить, но у Маки были другие дела. Так что вечером Урубу без труда уединилась с Мари и пустила в ход волшебное снадобье из своего мешка.

Урубу рассчитывала, что, раз гипнотическое снадобье оказалось достаточно сильным, чтобы сбить их с пути, оно вполне подойдет и для того, чтобы вернуть их обратно. В целях конспирации лучше было говорить на языке, который команда с "Грома" могла понимать, но не разговаривать на нем. В прошлых своих воплощениях Урубу познакомилась со многими языками, и ей не требовалась помощь ментопринтера. Она выбрала испанский: это был родной язык Сантьяго, и его легче всего было снова вызвать в ее памяти. Урубу усадила Марию под деревом и, когда снадобье подействовало, начала.

– Мари хорошо, – сказала она по-матрайхиански. – Мари хорошо и безопасно. Мари не видит, не слышит, не чувствует ничего, кроме хранительницы. Есть только Мари и хранительница. Больше никого. Нет племени. Нет Матери-Земли. Ничего нет.

Мари улыбнулась, не открывая глаз, ее тело обмякло. Урубу перешла на испанский. Мари, разумеется, отвечала по-матрайхиански.

– Кто ты? – спросила Урубу.

– Мари Мака, – еле слышно ответила женщина.

– Где родилась Мари Мака?

– Мать-Земля родила Мари Маку.

– Кто такая Мария Сантьяго?

Мари нахмурилась, смутилась, но глаз не открыла.