Джек Чалкер: Воины бури

Вурдаль сильно изменилась. Она сделалась спокойнее и похудела, но по-прежнему носила копье и пока что могла сражаться. Увидев Урубу, она была одновременно обрадована и раздосадована.

– Мака сражается в двух битвах, – сказала она оборотню. – Сражается с врагами Соба-племени. Сражается с Макой.

Да, разумеется, ей приходилось бороться со своим телом, со своими инстинктами. Она бежала и утратила честь, но ни за что не хотела с этим смириться. Более того, Вурдаль была ненормальной, помешанной на убийстве.

– Мака думает медленно. Стареет. Ошибается.

– Почему ты не убила ее и не бежала вместе с племенем?

– Не выходит. Многие люди не слушали Маку. Взбунтовались. Думали, хранительница от Святой Матери. Большая ошибка. Сделала колдовство, обратила многих, а Мака не знала. Увидела поздно. Обманщица! – Она зло сплюнула. – Святая Мать говорила, не придут, но Святая Мать ошиблась. Теперь Мака больше не вождь. Знает это. Не утратила честь. Маку предали. Теперь Мака сражается сама с собой. Тяжело.

– Да, я знаю, что все провалила. Я не понимала, что здесь творится на самом верху, и должна это признать. Но скоро мы начнем заново, и нам потребуется помощь. – Она в немногих словах обрисовала положение дел. – Как ты думаешь, сможешь ты нам помочь?

– Мака еще хороший воин. Не знает, как долго.

Соба хороший вождь. Умная. Молодая. Много знает. Любит честь. Святая Мать говорит с ней, если нужно помощь от племени. Соба еще слушает Маку. Спрашивает, советуется.

– Тогда пойдем и поговорим с ней вместе. Вурдаль не ошиблась в Собе. Она оказалась сильной личностью и не питала излишнего почтения к существующим порядкам. Когда-то, еще маленькой девочкой, Соба случайно подслушала разговор двух хранительниц истины. Они сравнивали свои наблюдения и обсуждали уловки, с помощью которых они обманывали того или иного вождя. Разумеется, Соба никому ничего не рассказывала – да и кто бы ей поверил? – но с тех пор сильно сомневалась в том, что существует единственный праведный путь. Она твердо верила в волшебство, но вера ее в Великих Богов и в то, что мир – это Место Испытаний, была невелика. За волшебством, даже самым могущественным, всегда стояли люди, такие же, как она. В определенном смысле Соба была законченным циником, живущем в мире, плохо приспособленном для людей такого сорта. Даже увидев движущееся и говорящее изваяние Великой Богини, она не столько бы удивилась, сколько насторожилась бы и непременно попробовала бы отыскать тех, кто заставляет статую двигаться. Она слышала о нововведениях в четырех соседних племенах: бола, лук и стрелы, способы хранения пищи, а главное – единство. В жизнь после смерти она не верила, и ей хотелось чего-то лучшего здесь, на Матрайхе, и не ей одной. Многие вожди в глубине души чувствовали то же самое. Но они не имели права встретиться и договориться о совместных действиях; волшебство Храма было еще слишком велико.

Они не пытались восстать, потому что не верили в успех, но если они решат, что успех возможен…

– Гром-племя не боги, а люди. Думают, делают не так, как здесь, но все-таки люди. Гром-племя владеет великим волшебством. Хочет положить конец Храму. Земель-Матерей много, но ими правят большие вожди Храма.

Насчет перстня Соба поняла сразу. Могущественный повелитель, владеющий любым волшебством, но все-таки уязвимый. Собрав пять волшебных перстней, можно его ниспровергнуть. Она может помочь – если у нее найдутся люди.

Соба обдумывала сказанное, отчасти веря, отчасти сомневаясь. Однако она выслушала все до конца, немного поколебалась, посоветовалась с хранительницей огня и другими, кому доверяла. Наконец она сказала:

– Племена сражаются, умирают. За честь, за еду, за угодья. Никто не может остановиться. Сражаются, едят, делают детей, спят. Снова и снова, потом умирают. Всегда остаются такими. Если племена должны сражаться, если воины и вожди должны умирать, почему не сразиться и не умереть за то, чтобы сделать лучше? – Соба взглянула на своих воинов. – Соба-племя поможет.

– Если Соба останется в живых, Соба будет величайшим из вождей Матрайха, – пообещала Манка Вурдаль.

– Не заглядывай так далеко, – заметила Урубу. – Подождем лучше вызова с "Грома".

Надвигалась одна из тех жестоких бурь, что ломают деревья, словно лучинки, и крушат скалы. Манка Вурдаль увидела впереди людей, медленно бредущих сквозь туман и дождь, и жестом подозвала своих воинов. Предосторожности были не нужны. Ни у кого на этой планете не было таких тюков. Снаряжение тащили на себе хранительницы истины, которых перепрограммировала Урубу. Сама она тоже была с ними. Вурдаль узнала Марию Сантьяго и Миди Энджи. Теперь они выглядели намного лучше. Не дожидаясь, пока они родят, Хань с помощью Звездного Орла разработала химические добавки настолько точно, что они не представляли угрозы для будущих детей. Хотя обеим женщинам еще трудно было установить связь между прежним и новым "я", они держались гораздо увереннее и сами настояли на том, чтобы участвовать в экспедиции. А Урубу отчаянно нуждалась в людях. Вместо копий Мари и Миди были вооружены длинноствольными лазерными ружьями повышенной мощности.