Песах Амнуэль: О чем думала королева

Интервью с лауреатом Нобелевской премии по физике за 2016 год Игорем Никитичем Журбиным. Полная запись . Интервьюер - Ирина Вадимовна Михайлова.

Извините, если мой первый вопросокажется не очень оригинальным, наверняка вам его уже много раз задавали в последние дни. Но все-таки спрошу: что вы почувствовали, когда узнали о присуждении вам Нобелевской премии?

Вы правы, вопрос не оригинальный... Знаете, ровно ничего. Ну, то есть, совсем. Включил утром ящик, давали новости, ничего интересного: война пилотников в Иране, газовый конфликт между Суданом и Ливией... Потом новости науки: астероид Апофис, какое счастье, больше не угрожает Земле, российскому ученому Игорю Журбину присуждена Нобелевская премия по физике за две тысячи шестнадцатый год... Помню, я подумал: странная формулировка - "за исследования в области эвереттической эрратологии". На самом деле формулировка точная, но для большинства непонятная, надо было как-то ясней выразиться. Скажем: "за работы по единичным выбросам в экспериментальных"... Нет, это еще хуже. Трудно, знаете, коротко сформулировать идею, в которой соединено множество понятий из разных областей науки... Вот как-то так.

Но вы ничего не сказали о...

О том, что я при этом почувствовал? Я же говорю: ничего. Сидел и думал о том, как бы правильнее сформулировать. Я не глухой, имя свое хорошо расслышал. Принял к сведению... Ваш следующий вопрос?

Давайте вернемся к самому началу. Когда вы заинтересовались этой проблемой? С чего все началось?

Началось... Начало было очень банальным. То есть, банальным - с моей точки зрения, да и то сегодняшней, а тогда я все воспринимал очень серьезно. Ваши читатели наверняка и сейчас скажут: как романтично...

Романтика? Это то, что нужно! Я вас внимательно слушаю.

Вы или ваша камера?

Мы оба.

Мне было тогда девятнадцать. Можете подсчитать: одиннадцать лет назад. Пятый год. Я был на первом курсе питерского физфака, жил с родителями... неважно. То есть, важно, конечно, потому что физиком я решил стать в пику отцу, знаете, как это бывает в таком возрасте - хочется быть самим самой, а не таким, как все, и уж, во всяком случае, не таким, каким все хотят меня видеть. Отец мой был менеджером в питерском филиале немецкой фирмы, которая занималась в России закупками... ну что тогда можно было у нас закупать... сырье, да, не нефть и не газ, на этот рынок папиных немцев не пустили, но у нас и без нефти с газом есть что... страна богатая, порядка только нет... Но я не о том.

О вашем отцев нашем журнале была заметка - в тот же день, когда вам присудили премию.

Да? Могу представить, что там о нем... Неважно. Я хочу сказать, что отец и меня хотел видеть крутым бизнесменом, чтобы я ездил на работу в "форде-чероки", и чтобы меня приглашали на приемы... Его не пригласили ни разу, даже на инаугурацию Матвиенко, а тогда созвали чуть ли не всех, кто имел какое-то отношение к крупному бизнесу. Вот папа и хотел, чтобы сын... Понятно: грезы родителей о светлом будущем их ребенка - таком, какое им лично представляется правильным и надежным. Мне это не нравилось. И меньше всего хотелось ездить в "форде-чероки" с пуленепробиваемыми стеклами, и чтобы на перекрестке Невского и Лиговки кто-то, проезжая мимо, всадил в меня очередь из "калаша". Я ужасно боялся смерти. В таком возрасте все боятся - то есть, мне так кажется, что все должны до смерти бояться смерти, именно потому, что теоретически она представляется такой далекой, что и не видно, а практически можешь в любой момент попасть под машину, или камень на голову свалится... В общем, не то чтобы я все время смотрел на крыши, как бы что не свалилось, но на красный дорогу не переходил никогда. И уж точно не хотел, чтобы меня пристрелили, как... Вставьте любую фамилию, хорошо? Да, и потому... То есть, в пику папочке, на самом деле, я решил выбрать такую профессию, чтобы сидеть в тихом месте, получать немного, но чтобы хватило на жизнь, не высовываться, и в то же время иметь возможность - хотя бы потенциальную - быть не таким, как все. Другим. Это очень важно, и, думаю, в любой ветви это мое желание осталось таким же: быть другим, отличаться, оставаться собой, хотя я в то время, если честно, не знал себя сам настолько хорошо, чтобы четко понимать: что же это такое - быть именно собой. Какой я на самом деле?..

Как бы то ни было, профессия физика этим критериям удовлетворяла.