Генрих Альтов - Золотой лотос. Сборник научно-фантастических повестей и рассказов

Башня казалась чудовищно массивной. Она походила на обтесанную и отшлифованную гору.

Пожав пилоту руку, Ланской вышел из машины.

У эскалатора стоял человек в меховой куртке и красном шарфе. Машинально — думая еще о старике — Ланской обратился к нему по-итальянски. Тот пожал плечами и ответил на английском языке. Через минуту они уже говорили по-русски. Это был инженер. Тессем, начальник станции, норвежец. Он неплохо владел русским языком.

— Я подумал, что вы итальянец, — сказал он. — Если бы не нашлось общего языка, пришлось бы разговаривать с помощью электронного переводчика. Веселая перспектива! А сейчас быстрее наверх. Эскалатор, потом лифт. Через семь минут начнется передача. Быстрее, быстрее!..

В маленькой кабине скоростного лифта Тессем снял шарф, куртку и остался в черном свитере. Сложен Тессем был великолепно: Ланской невольно залюбовался. Курчавая, коротко остриженная бородка несколько старила инженера; вряд ли ему было больше сорока семи — сорока восьми лет.

— Первая передача пробная, — сказал Тессем. — Только для настройки. Потом получасовой перерыв, и тогда уже будем говорить.

Они прошли в небольшой полукруглый, с низким потолком зал. У стены стоял телеэкран. Это был обычный экран объемного телевидения, пожалуй только несколько больший по размерам. Серебряные нити, образовывавшие растр, поблескивали в полумраке. Над экраном светился квадратный циферблат часов. Тессем придвинул поближе к экрану два кресла.

— Не опоздали, — улыбнулся Тессем. — Сейчас начнется. Смотрите.

Ланской заметил, что на кресле Тессема установлен пульт управления. Инженер, не глядя, настраивал телесвязь. Комната медленно погружалась во мрак. Потом с потолка брызнули зеленоватые лучи, осветили сидящих в креслах людей. Серебряные нити экрана заискрились, полыхнули белым пламенем.

Ланского охватило тревожное чувство. И тотчас же он увидел Шевцова.

В радиорубку корабля вошел человек в противоперегрузочном костюме, подвинул невидимое за рамкой экрана кресло, сел. Лицо у него было интересное: острое, угловатое, «летящее», как определил про себя Ланской. Глаза веселые, с озорной искоркой.

Волосы падали на лоб.

Шевцов посмотрел на Тессема, улыбнулся, махнул рукой.

— Здравствуй, Тессем! — сказал он. — Рад тебя видеть. Вот мы опять ускользнули в космос…

— Здравствуй, Шевцов, — отозвался инженер. — Передай привет ребятам. Когда-нибудь я доберусь до вас — и тогда вам не летать.

На Ланского Шевцов даже не взглянул.

— Ну, старина, сейчас настройка, — продолжал он, обращаясь к Тессему, — говори, что тебе надо.

Тессем обернулся к Ланскому, кивнул на экран.

— Быстрее объясните, в чем дело!

Ланской довольно сбивчиво изложил Шевцову суть дела. Шевцов не слушал. Он смотрел на Тессема и время от времени обращался к нему: напоминал о какой-то информации, просил устроить передачу с Олимпийских игр. В конце концов Ланской совершенно сбился и замолчал. Шевцов, так и не взглянув в его сторону, сказал инженеру:

— Ладно, старина. Через час продолжим.

Экран погас.

Медленно зажегся свет. Тессем посмотрел на Ланского, виновато улыбнулся.

— Извините. Я не предупредил вас. Сейчас вы поймете. Но прежде всего вам надо поужинать. Это здесь рядом…

Они ужинали вдвоем. Тессем ел молча, сосредоточенно. Только к концу ужина, задумчиво рассматривая взятое из вазы золотистое яблоко, он разговорился.

– «Океан», корабль Шевцова, вылетел сутки назад. Это вторая экспедиция Шевцова к Сириусу. На корабле двадцать шесть человек. Но я хотел объяснить другое. Корабль идет с трехкратным ускорением. Сейчас он прошел что-то около ста двадцати миллионов километров. А радиоволны ползут со скоростью триста тысяч километров в секунду. Понимаете?

Ланской еще ничего не понимал.

— Это же очень просто, — пожал плечами Тессем. — Радиоволны идут от Земли до корабля шесть с половиной минут. И шесть с половиной минут обратно. Поэтому Шевцов не мог вас сразу увидеть.

— Но ведь вы с ним разговаривали, — возразил Ланской. — Это меня и смутило.

Инженер рассмеялся.

— Он просто, знает, где стоит мое кресло. Если бы кресло занимал кто-нибудь другой, он все равно сказал бы: «Здравствуй, Тессем!» Да… На Земле мы не замечаем запаздывания радиоволн. А в космосе другие масштабы. Завтра «Океан» уйдет дальше, и радиоволнам понадобится уже двадцать пять минут, чтобы добраться до корабля. А на третьи сутки — шестьдесят минут…