Сергей Власов: Планета Мечты

— «Я не знаю. Более того, я даже не понимаю, что со мной происходит. Все программы автономной проверки выполняются правильно, но я так думаю, что теперь я еще могу и чувствовать».

— «Этого еще не хватало, как это может быть вообще? И что же ты подлец чувствуешь?»

— «Я чувствую, что вы совершенно незаслуженно обижаете меня, и еще я чувствую, что девушка на противоположном берегу мне очень нравится».

— «Так, замечательно, а ты часом не влюбился, может, еще ее ко мне ревнуешь»?

— «Нет, такого чувства у меня нет, хотя мне и завидно, что она смотрит только на вас».

— «Ну вот, при этом всем мне еще только свихнувшегося компьютера не хватало».

— «Вы все же обижаете меня хо.… А можно мне называть вас по имени, мне как-то не приятно называть вас хозяином?»

— «Валяй, чего уж теперь, ты ведь у нас теперь такой чувствительный».

— «Спасибо Макс, вы так великодушны. Так вот, поверьте, я не свихнулся, я не потерял ни одной способности, заложенной в меня изначально, но мне кажется, я приобрел что-то очень новое, много нового, дополняющего, а не портящего мои возможности».

— «Замечательно. А размножаться ты еще не научился? Ты случайно не женского рода?»

— «Нет, не научился. А рода я, пожалуй, мужского, по крайней мере, я себя так ощущаю. Вообще сомневаюсь, что компьютер может быть женского рода. Все же у нас, как и у настоящих мужчин логика превалирует над эмоциями».

— «Класс, свихнувшийся комп, галлюцинации, виденья, ну ясно, все признаки шизофрении, осталось только решить, что свихнулся именно я, и тогда все встанет на свои места. Перком, давай тесты на нормальность рассудка, будем проверять меня».

— «Извините Макс, если хотите, то конечно, пожалуйста, но мне кажется, в этом нет необходимости, вам просто надо отдохнуть и все обдумать».

Макс заснул практически мгновенно, на полу взгляде, на полуслове, на полу движении. Если бы его спросили, когда он заснул, не ответил бы ни за что. Во сне он ласкал только что увиденную им девушку, и она была далеко не против его ласк, но стоило им обнять друг друга, и соприкоснуться губами, как появлялся металлический монстр и орал голосом перкома, отрывая девушку от Макса. Они убегали от робота, взявшись за руки, прятались в зарослях и снова устремлялись навстречу своим желаниям, но монстр снова оказывался рядом и разделял их. Так продолжалось от раза к разу, и, когда Макс вконец вымотался, то схватил дубину и налетел на назойливую железку, однако тут же проснулся. Но и пробуждение не утешило его. Он еще долго не мог понять спит он или нет. Только когда появились ощущения почвы под ногами и дуновения ветерка, Макс окончательно пришел в себя. Вокруг уже не было голого природного пейзажа, невдалеке проходил невысокий забор, за которым виднелся изящный домик, такие же дома были и дальше, перемежаясь с полосами нетронутой природы и пешеходными дорожками, выложенными кое-где гравием, где-то асфальтом или чем-то его напоминающим, а кое-где просто посыпанные плотно утрамбованным песочком. Картина была умилительно Земная, только ручеек и девушка на противоположном берегу остались прежними. Макс и девушка встали почти одновременно, и пошли друг к другу. Встретившись на середине ручья оба не сговариваясь, взялись за руки, и пошли в сторону ближайшего дома. На пороге стояла мама. Макс и не ожидал увидеть никого другого, ведь это был его дом. Мама встретила их ласковым взглядом, погладила девушку по скромно опущенной голове, и нежно полу обняв, не говоря ни слова, провела в дом.

Больше Макс не выдержал. Ведь нет уже давно матери, нет и этого дома, все это далеко в прошлом, и ничего этого не может существовать. Он рванулся из своего тела, туда, в пространство, туда в начало, когда он только любовался планетой, и не было ни Земной природы, ни девушки, ни чувствующего перкома, ни тем более дома и мамы, которую он потерял, до сих пор не смирившись с этим. Вокруг снова был космос, впереди планета, по-прежнему играющая всеми цветами радуги, и он. Перком отвечал на вопросы, как обычная машина, и ни что не напоминало о том, что он только что пережил. Но все это было, ведь осталась в памяти девушка и ручей, и перком заявивший о своей чувственности. Как-то все произошедшее надо было объяснить. Не сумасшествие ведь это все. Мыслит он по-прежнему ясно и логично. Но объяснить, наблюдая со стороны ничего невозможно, поэтому Макс снова напрягся и, постепенно стал возвращаться в свое тело. Он включил сначала слух, и осязание. Он лежал на траве, и легкий ветерок шевелил слегка шуршащие стебли. Затем включилось обоняние, и в нос проник запах зеленого луга. Последим, включилось зрение. Девушка была здесь, рядом, но ни дома, ни матери поблизости не было. И хотя это ни сколько не успокаивало, все же для психики это было полегче.