Юрий Никитин - Скифы

Гаврилов кашлянул, сказал осторожно:

— Для предвыборной программы очень важно… Признать ли нам, что хоть «любая жизнь — священна», но здоровье вида — еще священнее? С этим если кто и согласен, то где-то очень глубоко внутри. А вот увидит на нашем знамени, тут же кинется рвать его в клочья! Никто не любит резких поворотов в морали. Вспомни, как медленно и плавно шло хотя бы раздевание. В молодость моего деда даже купальные костюмы были более закрытые, чем теперь одежда для прогулок по городу!

Крылов развел руками:

— Да, всем хотелось бы, чтобы все разрешилось как бы само собой. У наивных больше всего маниловских надежд на развитие медицины. Вот придет и всех спасет, начнет лечить генные нарушения. Лечить! Выявлять-то начала только-только, в одном-двух научных центрах, а уж до лечения как до Перми на карачках! Даже здесь, в научных центрах. А когда доползет до сибирских сел? Мечтатели… А вот как поступать сейчас? Дело не в жадности, что эти гады дебилы меня объели, хотя я предпочел бы те немалые средства перебросить студентам на стипендию, а врачей послать в те больницы, где их недостает. За одебиленный вид хомо сапиенс обидно.

Денис-из-Леса зябко передернул плечами:

— Да и страшновато, если честно.

Однако все угрюмо помалкивали. Крылов ощутил приступ тоски, сказал убеждающе:

— Ребята… Мы в Интернете все часто натыкаемся на вопрос, с которым некоторые умники ходят с сайта на сайт: «А кто решать будет?» Вариант: «А где та грань…» Ах как умно! Достаточно спросить такое, и сразу выглядишь… правда, только себе, обожаемому, таким интеллектуальным-интеллектуальным, далеко просматривающим множество возможностей, в отличие от тупого Крылова. А раз возможностей так бесконечно много, то всегда можно оправдать ничертанеделание… Да, всем понятно, что если за убийство — расстрел, а за пятерку в школе — пряник, то непонятно, как поступить с подростком, укравшим кошелек у прохожего. Где же та грань, и кто решать будет… и т. д. Да, этот подросток может попасть и под расстрел при драконовских законах. Но при любых законах ему ничего не грозит, если он после школы пойдет не кошельки воровать, а заглянет на занятия, скажем, кружка астрономии! Так что давайте согласимся, что если плод — с тягчайшими патологиями, то ему умерщвление немедленное. Зато здоровому ребенку — цветы и чистые пеленки. А вот с полудефектами… Да, кто-то упадет по эту сторону забора, кто-то по другую. Точной грани нет. Но зато полные уроды будут уничтожены сразу, а из здоровых никто не пострадает. Это важнее.

Раб Божий спросил печально:

— А потом?

— Потом диктатуру отменим, — сказал Крылов бодро. — Как Сулла, выведший страну из кризиса.

Хлопнула дверь. Влетел Откин, взъерошенный, торжествующий, возопил о победе, в руках трепыхалась развернутая газета.

Крылов склонился над указанной статьей. Над головой шумно дышали скифы, читали.

Газета солидная, авторитетная, а статья принадлежит перу доктора медицины профессора Оноприенко. Солидный профессор тщательно продумал и обосновал с новейших позиций медицинских достижений «свет в конце туннеля», возможность существования отдельного рая для скифов, в котором сознание умерших скифов живет по их собственным законам.

Крылов вчитывался с недоверием, но статья так густо пересыпана медицинскими терминами, так глубоко аргументирована, эшелонирована, что он не знал: смеяться или плакать.

— Твое мнение? — спросил он наконец, измучившись. — Это дурь всерьез… или профессор прикалывается? Вроде научных работ про ринограденций?

Ликующий Откин отмахнулся:

— Да какая разница?.. Не вникай в мелочи, смотри шире, как и положено отцу нации. Главное, что это… эта наша скифскость пошла уже во все сферы! Ты не был в Доме художника на Кузнецком?

— Не был.

— Зря.

— А что там?

— Постоянно действующая выставка. Там с каждым днем процент работ на скифскую тему растет. Картины, статуэтки, барельефы, горельефы! Даже циновки со скифским орнаментом.

— Циновки? — усомнился Крылов. — Откуда у скифов циновки?

— Откуда и арийскость, — ответил Откин нагло. — Но есть и расписанные бисером шкуры. Правда, с якутским орнаментом.

Раб Божий очень вежливо и деликатно отстранил Откина, перед Крыловым на стол легла распечатанная страница убористого текста. За ней другая, третья… Раб Божий выкладывал их с методичностью автомата, уверенный, что Крылов успевает все просмотреть и осмыслить.

— А вот еще из общества защиты животных, — начал комментировать Раб Божий. — А вот из охраны материнства… комитет за свободную продажу оружия… Все обещают поддержку и голоса своих членов, если в программу скифизации будут внесены их требования.