Малыш спал. Я накрыл его теплым одеяльцем из ящика П-28. Повернулся во вращающемся кресле и смотрел на Землю, под нами. Кроха что-то бормотал во сне. Чем его кормить, во что мы будем играть?
Мне хотелось плакать, но слез не было. В межпланетном пространстве никто не плачет, заверяли бывалые космонавты. Плачут — лишний и неэффективный расход человеческой энергии.
Мы учились необходимому нам, кассеты выбирал Вергилий. Зуммер и голос Вергилия будили нас, подгоняли из зала в зал, от экрана к экрану. Мы учились. Я рассказывал Роману о компьютерах Ной-манна. Об установке фотосинтеза, находящейся в глубине Чистилища. Об экологии. Приводил примеры. Обучение и игра. До того Роман две недели занимался с детским компьютером (ящик С-29, вместо букв и цифр — рыбки, коровки, медвежата).
— Работайте как следует. Вам самим это пойдет на пользу. Я всего лишь компьютер, со временем какие-то детали потребуют замены, отдельные участки моего мозга могут оказаться парализованными, могут отказать микропроцессоры.
Всего никто предусмотреть не в состоянии. Ты или мальчик должны уметь при необходимости оказать мне помощь. Учитесь, пока не поздно.
Нельзя было с ним не согласиться. Работы нам хватало. Кроха таращил глазенки, впитывая все, чему учил его компьютер. Меня это бесило. Вергилий отнял у него детство. Перед сном мы украдкой играли. Я показывал Роману на видеостенах арки и зоологические сады с вымершими животными, не дожившими до двадцать первого столетия.
— Не отвлекайтесь! — вскоре напустился на меня компьютер. — Держись программы. Помни: все необходимое я держу в своей памяти. За исключением человечества, ничто не исчезло. Все сохраняется во мне. Хотя физически и не существует. В моей памяти и подсобных устройствах сохранено все сущее. Вергилий хранит все и выбирает, чем с вами поделиться. Ты понял? Суть мира сохранена в Вергилии, и я, Вергилий, сам все классифицирую и обобщаю. Ты же — одинокий человек с ограниченными возможностями. Одному тебе невозможно доверить воспитание единственного обитателя нового Рая двадцать первого столетия. Не заносись, но помогай мне, чем можешь.
Выслушав все это, я уснул.
Проснулся оттого, что лица касалось нечто вонючее, резиновое. Робот. В каюте горят все лампы. Светится экран, на котором видна Земля.
— Слушаешь? — спросил Вергилий.
— Что ты спать не даешь?
Я отпихнул робота. Он послушно отступил в угол. Его лампочки погасли.
— Пришло время тебе узнать все. Думаю, возражать не станешь?
Какое-то время царила тишина. Словно Вергилий потерял голос.
— Все случилось так… Нет. Начнем с другого конца. Перейди в Зал подлинной жизни.
Полусонный, тащился по желтым коридорам. Свалился в кресло посредине шарообразного отсека.
— Я недолго искал сведения о тебе, — сказал компьютер. — От тебя можно ожидать и неверного срыва. Но я тебе помогу, если что.
Я увидел себя в Италии. Последняя поездка — воспоминание о том давнем отпуске, проведенном здесь с женой. Я сижу в прогулочном мобиле, медленно проплывающем над городами. Венеция—Флоренция—Рим. Сердце болело. Я сидел в мобиле один-одинешенек, омоложенный старец. Без жены и детей. Ясный полдень кампаниллы, Давид, оливы, мадонны.
— Помнишь? Здесь ты остановился. Вспомнил Данте. Хотел увидеть Флоренцию издали, какой ее увидел Данте Алигьери, зимой 1302-го убегавший из родного города от мести Черных. Черные начали процесс против Белых и вскоре приговорили Данте за строптивость к сожжению на границе городских владений. Вот здесь, на этом самом месте.
— Помню, — шептал я, глядя на видеостену. Боже мой, все так и было перед тем, как произойти ЭТОМУ.
— Потом ЭТО случилось, — сказал Вергилий. — На экранах системы обороны всех пактов и сообществ загорелись сигналы тревоги. Ракеты с термоядерными боеголовками были уже в воздухе. Армаггедон — день страшного суда, о котором вы столько нафантазировали, который столько раз моделировали генералы и футурологи с компьютерами — свершился. И тогда автоматически включилась программа, названная в Италии Чистилище. Десять лет над ней работали во Флоренции, городе Данте Алигьери.
Земля передо мной раскрывается, обнажая гигантскую пашню, вспыхивает адское пламя, и остроконечное чудовище вздымается в небо. Вергилий погасил апокалиптическое зрелище и сказал:
— Здесь единственный раз за все время я мог принять решение самостоятельно. И ко мне попал ты, старый и непригодный. Но никого другого поблизости не оказалось. Роботы доставили тебя в модуль. Модуль, управлявшийся автономным суперкомпьютером, стартовал до первых атомных взрывов, когда настал Час Ноль. Суперкомпьютер Чистилища начинает работать самостоятельно, независимо от всех остальных земных компьютерных систем, вскорости уничтоженных. Модуль выходит на орбиту и обращается в безопасном отдалении от Земли, где он не подвергнется радиоактивному заражению. Включается оберегающая программа. Не знаю, сколько спасательных модулей удалось вывести в космос другим странам. Разные страны, союзы и сообщества выдумывали им разнообразные названия — Ноев Ковчег и тому подобное. Не знаю, сколько модулей осталось на Земле, не заполучив людей, сколько человек попали на орбиту. Я, Вергилий, знаю все только о Чистилище с тобой на борту. Теперь мы с тобой вместе обязаны выполнять программу “Чистилище”.
Читать дальше