Аркадий Стругацкий - Извне. Путь на Амальтею. Стажеры. Рассказы

На минуту отвлечемся. Ведь литературоведы не так уж и не правы. Не случайно покатилась лавина развлекательной фантастики с закрученным сюжетом, инопланетными чудовищами и прочими кунштюками. Приключенческую фантастику писать легко, вот в чем дело, — мало-мальски способный литератор может гнать ее километрами. И другая особенность фантастики: с ее помощью легко заниматься популяризацией науки: пристегнул какое-нибудь открытие к погоням, злым роботам или чему еще — пожалуйста...

Но еще сто лет назад основоположник современной НФ Герберт Уэллс писал блестящие социальные вещи — потому что у фантастики есть еще одно умение: она может быть очень серьезной литературой. В этом, конечно же, и заключается главная сила фантастического метода. Тот, кто им владеет, в состоянии писать сложные и умные философские произведения, не вгоняя читателя в тоску.

Так вот, если говорить о социальной или философской фантастике, то ее сила в некий момент оборачивается слабостью. Внимание читателя надо держать, надо крутить маховик сюжета — и он раскручивается с такой скоростью, что выбрасывает за борт все лишнее. Герои успевают только действовать и размышлять, им не до простых человеческих чувств.

Герои Стругацких научились чувствовать в «Трудно быть богом». В этом романе, поворотном во всех смыслах, и блеснул золотой ключик, секрет психологической фантастики, до того затерявшийся в прорве звездолетов, роботов, ученых-одиночек, научных, псевдонаучных, социальных и псевдосоциальных прогнозов. Секрет простой, как все значительное в искусстве: герои должны делать нравственный выбор. Можно сказать, секрета и не было, поскольку проблема нравственного выбора — это стержень художественной литературы. Почему фантасты XX века, кроме очень, очень немногих, о ней забыли — вопрос иной, но Стругацкие вспомнили и с тех пор не забывают никогда.

Во всех их произведениях (исключений очень мало) героям приходится делать свой выбор, эта проблема возникает перед ними постоянно. Оказалось, фантастика способна ставить своих героев, а с ними и читателей перед необходимостью напряженного поиска решения, причем не логического — это НФ делает очень давно, — а этического. Любого уровня или степени ответственности, от пустячного — нравственно ли прихлопнуть муху — до решения судьбы народа, цивилизации, целой планеты. Оказалось, в фантастике проблема этического выбора может захватить читателя с такой силой, что сюжет — в нашем воображении — становится абсолютно реалистическим, как будто действие происходит здесь, сейчас, с нами. Стругацкие вернули фантастике живое дыхание, подлинную страсть: для человека — если он человек — нет ничего важнее нравственности.

Центром действия стал человек. Он уже не мог быть начинкой для скафандра. Отныне действие стало зависеть от морали, человечности и разума — или животной сути.

Герои Стругацких не решают научные проблемы, не выбирают, в сущности, даже между жизнью и смертью — только между правдой и ложью, долгом и отступничеством, честью и бесчестием.

Герой «Обитаемого острова» подставляет под выстрелы обнаженную грудь, живое тело, не прикрытое даже эфемерной броней одежды. Это символ: человечность выше жизни. В «Пикнике на обочине» герой совершает выбор между личным счастьем — богатством, благополучием, здоровьем своего ребенка — и счастьем всего человечества. «Счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженный!» — это мечта самих Стругацких...

«Когда мне плохо, я работаю... Когда у меня неприятности, когда у меня хандра, когда мне скучно жить, я сажусь работать. Наверное, существуют другие рецепты, но я их не знаю». Это говорит персонаж повести «За миллиард лет до конца света», математик, которого под угрозой гибели понуждают бросить работу. Рядом с ним другие ученые, они сдаются, а этот сдаваться не собирается. Но обратите внимание: он объясняет свою стойкость, свой героизм, если угодно, не возвышенными соображениями, не жизненной позицией — пресловутым «на благо науки», — а своей потребностью в работе. Своей слабостью, в сущности: без работы ему не на что опереться...

Такая сила-слабость свойственна самим Стругацким. Они работяги, они сознают свою зависимость от работы и действительно считают творческий труд лекарством от всех болезней. Они очень давно поняли, что безделье опасно, а мир, населенный бездельниками, — сделаем фантастический ход — был бы отвратителен.

Это объясняет многое в их творчестве. Утопическая Земля, которую они нарисовали в своих книгах, строится вокруг работы, на ней живут творческие люди, для которых работа — именно потребность, естественная, как дыхание. Или наоборот — в стране, совсем не утопической, а достаточно мрачной и неприятной, вдруг появляется группа ученых, которые умирают, если их лишают чтения, важнейшей части интеллектуального труда. С работой и творчеством теснейшим образом связаны качества любимых Стругацкими персонажей: образованность, терпимость, доброжелательность — то, что называется интеллигентностью. И еще — внутренняя свобода и чувство собственного достоинства.