Юрий Невский - Космонавты Гитлера. У почтальонов долгая память

С мамой не все так идеально… Прийти, подержать за руку и бежать по своим делам (а вокруг красивые приборы, красивые медсестры, все белым-бело). Можно, конечно, болезнь мамы назвать «отклонением», но от этого не легче. Патология. Организм подвержен определенным изменениям, разрушению, опасности. В любой момент может произойти непоправимое.

«Отклонение» это… или, скорее, «затемнение»? Надя помнила, когда они после долгих мытарств добрались до этого Аратюняна (пришли вместе с папой, она тоже оказалась в кабинете), то вошел еще более важный врач (целый профессор, наверное), его позвали на совет. Аратюнян показывал ему снимок на прозрачной пленке: это было похоже на небо, черно-белые проплывающие облака… со своего места она так видела этот кусочек. И главврач клиники указал «затемнение» в такой-то области… Важный профессор, внимательно вглядевшись, сказал:

– Однако… здесь есть пять но!

Что еще за «5 но»? – удивилась Надя.

Но.

Но?

Но!

Но?!

Но…

Или он имел в виду… какое-то «пятно»?

Профессор сказал:

– А нельзя все же, чтобы девочка подождала… в приемной, что ли? – И он, искоса глянув на нее, поморщился.

Аратюнян изобразил подобие улыбки… И папа, конечно же, сразу вывел ее из кабинета. Посиди пока тут, полюбуйся на рыбок… смотри, какой аквариум… ладно? Разговор-то очень важный.

Какие уж тут рыбки. Надя просто ненавидела этих рыбок в приемной клиники, до того они ей опротивели! Серые, лупоглазые.

Значит… пятно? «Белое пятно», как на географических картах, «терра инкогнита», неисследованная территория? Или, как говорят, «темное пятно в биографии»? Сгустившееся облако, непроницаемое ни для каких лучей, скрывающее что-то недоступное для понимания? То-то озаботились и врачи – и папа как-то потерянно сунулся в кабинет… замерев на пороге, будто набрав побольше воздуха.

Прямо из клиники надо ехать к бабушке, это тоже не ближний свет. И бабушке помочь. Аптека, магазин, по хозяйству. После дедушки… дедушка умер, она осталась одна, со здоровьем у нее все хуже. Еще их квартира. Она тоже на ней, на Наде. Успеть вернуться, приготовить ужин к приходу папы. У него очень сложная и важная работа, его не бывает до самого вечера. Когда приходит, просто сидит молча или ложится на диван, закрывает глаза. Кажется, в это время к нему не поступает из внешнего мира ни один, даже самый крошечный пиксель информации. На работе выше головы загружен этими пикселями, байтами, килобайтами, мегабайтами. Вокруг него электронные потоки, электромагнитные поля, излучение компьютеров. Потом, когда отдохнет немного, дотягивается до своей старенькой расстроенной гитарки, начинает слегка пощипывать струны, наигрывать какую-то мелодию. И запоет слабым голосом, как будто издалека… последний троллейбус, последний троллейбус. В этой песне Булата Окуджавы лирический герой садится в последний синий троллейбус, вокруг гулкая полночь, он уезжает на нем от беды. И пассажиры, простые матросы, приходят к нему на помощь. Затем может выпить чаю и немного поесть. Но и это надо приготовить. Навести порядок. А где же время на уроки? Хм… она недоуменно пожала плечами.

У мамы это… в общем, «сгусток» или «облако» – запускает (или «включает» каким-то образом) болевой шок, вновь воспроизводя полученную психологическую травму. Проще говоря, через повторяющиеся периоды (а от чего это зависит? – хочет понять доктор Аратюнян) она впадает в состояние, близкое к коме. Можно сказать, засыпает, теряет сознание. Это бывает по месяцу, по полтора… потом все нормально.

Он объясняет, старается, чтобы было ясно без специальных терминов, заумных понятий. Сам по поводу мамы, ее проблемы, даже написал статьи в профессиональный медицинский журнал. Потому, наблюдая ее с научной точки зрения, снизил наполовину плату за лечение. Но все равно, каждый день здесь – это какие деньги!

На взгляд Нади (просто обыкновенное мнение дочери), может, в этом и есть загадочный психологический механизм? Сколько было мучений… пока разобрались, стали лечить, ухаживать за мамой. Вот она и боится, вдруг случится опять? А ведь это тяжелое испытание для близких, так она думает (так оно и есть на самом деле), на это уйдут немыслимые деньги, а где их взять?

Мама работает на радио. На небольшой и вовсе не пафосной, частной коммерческой радиостанции. Старается заработать как можно больше, загружает себя полностью. Поначалу это происходит незаметно, постепенно. И она знает же, что с ней такое бывает! – но не может отказать. Там отредактировать статью, здесь написать рецензию, тут вести колонку обозревателя. Конечно, предлагают деньги. Р-раз! – возможно перенапряжение, начнет нервничать… так и происходит. Получается замкнутый круг. А папа? – он тоже втягивается в эту гонку. Работает на двух работах плюс сверхурочные… И вместо того, чтобы им, маме и папе, больше быть вместе (и обратить внимание на нее!) – отдыхать, гулять, перестать беспокоиться, – они только взвинчивают себя, накручивают чего не надо.