Хуан Мирамар - Несколько дней после конца света

– Плохо, – ответил Иванов, – в армии плохо стрелял. А ты?

– Тоже плохо, – признался Корнет, – да не особенно и приходилось. Зато Урия, – он в восхищении пощелкал языком и сказал с кавказским акцентом: – Джыгыт!

– Урия хорошо стреляет? – усомнился Иванов.

– Не то слово! Левой рукой. Представляешь?!

– Кто бы мог подумать. Ну, пошли, посмотрим.

Иванов надел свой неизменный плащ и знаменитую черную шляпу, и они пошли на площадь, где проходили «зачеты по стрельбе». При дневном свете площадь перед входом в крепость уже не казалась такой большой, как вчера вечером. Это было всего лишь не очень широкое пространство между забором и первыми хатами села. Сейчас, как и вчера вечером, на этом пространстве собралась небольшая толпа жителей – как выяснилось потом, все население крепости – и одобрительными возгласами и аплодисментами приветствовала достижения стрелков.

На огневом рубеже Урия соревновался с Иваном – хозяином дома, в котором остановилась экспедиция. Стреляли из пистолета по мишени, укрепленной на столбе возле забора. Судя по реакции зрителей, побеждал Урия, и именно ему были адресованы аплодисменты, которые они слышали, подходя к площади.

Тут же стояла «Волга», и возле нее, сидя на корточках, возились с какой-то конструкцией «крестьянский вождь» Юхим и Переливцев. Увидев подошедших Иванова и Штельвельда, Юхим поднялся, протянул Иванову руку и сказал:

– Доброе утро, Володя! Вы видели, что ваш товарищ вытворяет? Если и вы такой же классный стрелок, то птички нам не страшны.

– Куда мне, – признался Иванов, – я человек мирный, – и добавил, – пока не разозлят.

– Хотите попробовать свои силы? – спросил просветитель.

– Да нет, – ответил Иванов, – я с автоматом умею обращаться, так что лучше уж сразу в боевой обстановке, если придется. А цирк я не люблю.

– Ладно, – согласился Юхим, – стрелков у нас хватает. Сейчас мы эту штуку приладим и составим подробную программу действий, так сказать, кто что будет делать по боевому расписанию.

– А что это за штука? – заинтересовался Иванов.

– Да вот хотим с помощью этой конструкции водителя защитить – ведь он самое главное и самое уязвимое звено в нашей обороне, – ответил «крестьянский вождь» и просветитель – в этой ситуации он, несомненно, заслужил оба эпитета.

При активном, но в основном словесном участии Штельвельда Юхим с Переливцевым взгромоздили конструкцию на крышу машины и стали привязывать ее стальной проволокой к стойкам кузова. Приспособление закрывало металлическими листами боковое и часть переднего окна у места водителя и должно было защищать его от ударов твердых клювов. В переднем щитке была сделана широкая прорезь для обзора.

Иванов отошел от машины и оттуда следил за действиями рационализаторов. Прибежали местные лохматые собаки, и с ними – пинчер Анатолий Александрович, веселый и жизнерадостный. Он тихонько тявкнул, отбежал в сторону и вопросительно посмотрел на Иванова.

Когда Иванов подошел, Анатолий Александрович прежде всего извинился, что так долго не давал о себе знать, а потом поведал о своих делах, слегка понизив голос, потому что нецивилизованные «господа собаки» не любят, когда кто-то разговаривает по-человечески. Выяснилось, что он прекрасно провел время среди соплеменников, поужинал с ними и свел дружбу с «одной госпожой», но этим чуть не испортил отношения с хозяевами, так как нецивилизованные «господа собаки» не понимают «чистых отношений между полами». Что же касается «больших птиц», то нового ничего не удалось узнать, что опять же можно объяснить низким интеллектуальным уровнем местных собак. После этого Анатолий Александрович извинился, что не сможет отправиться с ними за топливом (он уже знал об экспедиции), и сказал, что полезным в этой экспедиции сможет быть едва ли, а вот обузой будет наверняка, и присоединился к соплеменникам.

Тем временем Переливцев уже опробовал новую «броню» и остался доволен – вождению она не очень мешала, тем более что ехать предстояло не далеко и не быстро. Вернулся со стрельб Иван, и с ним – возбужденный до крайности своими победами Урия. Он повернул бейсбольную кепку козырьком назад, накинул на плечи trench coat [29]и размахивал пистолетом, вид имея лихой и воинственный.

– Вот что значит постоянная тренировка. Я раньше ни одного дня не пропускал, чтоб не сыграть партию, хотя бы с самим собой. Бильярд дает твердость руки и вырабатывает верный глаз, – заявил он, потрясая пистолетом.