Алексей Калугин
ВСЕ КАК ВСЕГДА
Первые лучи восходящего солнца очистили поверхность озера от предутренней туманной дымки. Отразившись от холодного голубого зеркала, лучи брызнули на траву, заиграв переливами красок в больших, размерах с горошину, каплях прозрачной росы, повисших на острых кончиках широколистой осоки. В близлежащей роще чирикнула какая-то птаха, проснувшаяся раньше всех; сначала робко, с сонливой хрипотцой в голосе, затем – уверенно, громко, чисто. Кроны деревьев ожили всполохами крыльев и птичьей многоголосицей.
Из коттеджа на берегу озера вышли двое. Худощавый пожилой мужчина, одетый в голубые потертые джинсы и легкую спортивную куртку, шел на полшага впереди. Второй был раза в два моложе, лет тридцати, в ярком, разноцветом и бесформенном пляжном наряде. В руках он нес туго набитую авоську. Они шли через луг, ногами сбивая с травы росу и оставляя позади себя среди матового блеска две темно-зеленые дорожки.
– Все-таки жаль, что Илюша не захотел поехать со мной, – не оборачиваясь, сказал пожилой.
– Ты же знаешь, отец, что на выходные он вместе с классом едет в Альпы, – извиняющимся тоном ответил молодой.
– Альпы, Альпы, – недовольно проворчал пожилой. – Чего он не видел-то в этих Альпах?
– Может быть, как-нибудь в другой раз. – Лицо у молодого было таким, как будто у него отвратительно ноет зуб, но он тщательно старается скрыть это от окружающих, не подавать вида. – Может быть, в следующие выходные…
– А, – безнадежно махнул рукой пожилой. – Каждую неделю одна и та же история: то Альпы, то Гималаи, то Большой каньон… Вы-то сами с Галиной почему не хотите съездить хотя бы раз?
– У меня дела, – начал оправдываться молодой. – Надо по работе кое-что сделать. Галине в доме надо прибраться, за продуктами съездить…
– Дела, дела, – передразнил пожилой. – Вы же родились там! Там ваша родина!
– Ну перестань, отец, – поморщился молодой.
– Что – перестань? Оторвались от корней и не хотите сами себе в этом признаться. Живете, как бирюки, в медвежьем углу.
– Ну какой же это медвежий угол? Вокруг полно соседей.
– Что это за соседи, до которых полдня надо топать?
– На глиссере – две минуты.
– На глиссере… Сосед должен жить за стеной, чтобы ты слышал, как он своего сына за «двойку» ругает, как у него собака лает…
– Отец, давай не будем снова спорить. У нас разные представления о домашнем уюте.
Пожилой снова махнул рукой и недовольно цокнул языком.
Они вышли к серой, блестящей полосе автострады. Чуть в стороне стоял прозрачный, похожий на аквариум павильончик остановки рейсовых глиссеров. В павильончике уже сидела пожилая супружеская пара. Рядом с ними на скамейке стоял большой, туго набитый черный портфель с потускневшей медной застежкой на широком кожаном языке и ручкой, обмотанной синей изоляционной лентой.
– Доброе утро, Мария Кирилловна! Доброе утро, Петр Леонидович! – церемонно поздоровался пожилой.
– Приветствуем вас, Александр Алексеевич. – Хозяин черного портфеля, приподнявшись, протянул пожилому руку.
– Неужели и сынок сегодня с вами едет? – спросила Мария Кирилловна.
– Дождешься от него, – недовольно буркнул Александр Алексеевич. – Для него работа дороже отца.
– Ну, отец, у меня же действительно полно работы в Биоцентре, – начал оправдываться молодой, скорее перед пожилой парой, нежели перед отцом, с которым все это уже было обговорено десятки раз.
– Знаю, знаю, – махнул рукой Александр Алексеевич и обиженно отвернулся в сторону, давая понять, что разговор окончен.
С легким шелестом к остановке подкатил голубой каплеобразный глиссер на воздушной подушке, 12-й маршрут.
– Ну пока, отец, это мой номер.
Сын сунул в руку отца авоську и запрыгнул в открывшуюся дверь. Дверь плавно встала на место, и глиссер, стремительно набирая скорость, полетел над автострадой.
– Э-хе-хе, – ни с того ни с сего тяжко вздохнул Петр Леонидович и хлопнул ладонями по коленям.
– Долго еще до нашего автобуса? – спросил Александр Алексеевич.
Мария Кирилловна посмотрела на часы.
– Минут пять, если не отменили.
– С чего бы вдруг?
– Да говорят, что оставят только два пятничных автобуса, – ответил за жену Петр Леонидович. – А в субботу все рейсы снимут. Ездить вроде как все равно некому, один только ущерб экологии.
– А мы с Петей в пятницу никак не можем ехать, – пожаловалась Мария Кирилловна.
– О нас, о стариках, теперь уже вообще никто не думает. А я, может быть, только этими поездками и живу: от выходных до выходных.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу