Теодор Старджон: Больше чем люди (More Than Human)

Когда мужчина ушел, дурак выбрался из ручья и, спотыкаясь, побрел в лес.

Увидев возвращающегося отца, Алишия взяла в рот руку и прикусила Не одежда, порванная и грязная, не выдавленный глаз Что-то другое, что-то.

— Отец!

Он не ответил, но двинулся прямо к ней. В последнее мгновение, когда он готов был наступить на нее, как на стебель пшеницы, она отступила в сторону. Он прошел мимо и исчез в библиотеке, оставив дверь открытой.

— Отец!

Никакого ответа. Она вбежала в библиотеку. Отец стоял у шкафа, который девушка никогда не видела открытым Теперь он был открыт Отец достал из него револьвер с длинным стволом и небольшую коробку патронов. Открыл коробку, высыпал патроны на стол. И принялся методично заряжать.

Алишия подбежала к нему.

— Что это? Что это? Ты ранен, позволь мне помочь тебе, что ты сейчас…

Его единственный целый глаз смотрел на нее неподвижно и остекленело. Отец глубоко вдохнул, слишком глубоко, как будто очень долго сдерживал воздух, вдохнул со свистом. Со стуком вставил патрон на место, щелкнул предохранителем, посмотрел на Алишию и поднял пистолет.

Она никогда не могла забыть этот взгляд. И тогда, и позже происходили ужасные вещи, однако время смягчало их, размывало четкие очертания. Но этот взгляд не забывался никогда.

Отец устремил на нее взгляд одного глаза, поймал ее своим взглядом и удержал; она дергалась, как наколотое насекомое. С ужасающей ясностью поняла, что он ее не видит, что он смотрит на какой-то свой неведомый внутренний ужас. По-прежнему глядя сквозь нее, он вложил ствол пистолета в рот и нажал на курок.

Шума было не очень много. Волосы на макушке взвились. Глаз продолжал смотреть, по-прежнему удерживая Алишию. Девушка позвала отца по имени. Но и мертвый он был так же недоступен, как мгновение назад. Наклонился, словно показывая, что стало с его головой, и тут его взгляд перестал удерживать Алишию, и она убежала.

Два часа, целых два часа прошло, прежде чем она нашла Эвелину. Один из этих двух часов был просто потерян, он весь состоял из черноты и боли. Второй оказался слишком тихим, время тянулось с легким всхлипыванием. Алишия поняла, что всхлипывает она сама.

— Что? Что ты сказал? — плакала она, пытаясь понять, все задавая и задавая этот вопрос молчащему дому.

Она нашла Эвелину у пруда. Девочка лежала на спине, и глаза ее были широко раскрыты. На голове ее была шишка, а в ней углубление, в которое можно было положить три пальца.

— Не нужно, — негромко сказала Эвелина, когда Алишия попыталась приподнять ее голову. Алишия осторожно опустила голову, наклонилась, взяла руки сестры и сжала ИХ.

— Эвелина, что случилось?

— Меня ударил отец, — спокойно ответила Эвелина. — Я хочу спать.

Алишия заплакала. Эвелина сказала:

— Как называется, когда один человек нужен другому… когда хочется, чтобы к тебе прикасались… и двое как одно целое, и больше никого не существует?

Алишия, читавшая книги, задумалась.

— Любовь, — ответила она наконец. Глотнула. — Но это безумие. Это плохо.

Спокойное лицо Эвелины приобрело мудрое выражение.

— Нет, не плохо, — сказала девочка. — У меня это было.

— Тебе нужно вернуться в дом.

— Я посплю здесь, — ответила Эвелина. Она посмотрела на сестру и улыбнулась. — Все в порядке… Алишия?

— Да?

— Я никогда не проснусь, — с тем же странным мудрым выражением сказала Эвелина. — Я хотела кое-что сделать, но теперь не смогу. Сделай это за меня.

— Сделаю, — прошептала Алишия.

— Для меня, — настаивала Эвелина. — Тебе не понравится.

— Сделаю.

— Когда будет ярко светить солнце, — сказала Эвелина, — окунись в него. Это еще не все, подожди. — Она закрыла глаза. На лбу ее появилась морщинка и тут же разгладилась. — Будь на солнце. Двигайся, бегай. Бегай и… прыгай. Подними ветер. Я так хотела это сделать. Я сама не знала, что хочу этого, пока… Алишия!

— Что, что?

— Вот оно, вот, разве ты не видишь? Любовь, с солнцем по всему телу!

Далеко в лесу за изгородью послышался плач. Алишия долго слушала его, наконец протянула руку и закрыла глаза Эвелины. Встала и пошла к дому, а плач сопровождал ее, пока она не добралась до двери. И даже, кажется, проник вместе с ней.

Услышав негромкий стук копыт во дворе, миссис Продд что-то прошептала и выглянула из-за канифасовой кухонной занавески. При звездном свете и благодаря хорошему знакомству с двором она различила лошадь и сани для перевозки камней, рядом стоял ее муж. Он направлялся к входу. Доигрался, подумала она, застрянет в лесу. Сейчас весь обед сгорит.