Ольга Елисеева - Нежная королева

Противник тоже спрыгнул с седла и обнажил меч. Это было клинок, еще недавно защищавший и оберегавший Деми. Лорд приближался к Харвею, который едва выпутал ногу из стремени и пытался встать. Его собственное оружие застряло в ножнах и не выдергивалось, а когда консорт, наконец, справился, то был потрясен при виде в одно мгновение заржавевшей и рассыпавшейся в прах стали. "Нельзя победить Время и Смерть!" -- вспыхнули у него в голове слова отца.

Сияющий меч лорда Монтаньяра, как огненные клинки архангелов в день Гнева Господня, взметнулся над его головой, перечеркнув небо...

-- Нет! - услышал Харвей громкий истошный вопль и с трудом узнал в нем голос жены. - Нет, умоляю, не убивай его! Он не заслужил!

Забыв обо всех своих обетах и отбросив оцепенение, Хельви бежала по ристалищу к сражающимся. Она обхватила ноги хозяина обители радости и припала к ним в мольбе.

-- Не надо. Я уйду с ним. Я люблю его.

-- Слово произнесено. - лорд опустил меч и с лязгом вложил его в ножны. - Ты нарушила молчание, а третий день еще не истек.

Королева поднялась и низко поклонилась хозяину замка.

-- Простите меня за те беспокойства, которые я принесла вам.

Лорд улыбнулся ей, осторожно взяв пальцами за подбородок.

-- За чем же было обманывать меня? Ты еще не готова. Твое место среди людей. - он наклонился к Хельви и поцеловал ее в лоб. Затем протянул руку Харвею, помогая подняться с земли. - Согласитесь, дорогие мои, что Монтаньяр не место для выяснения семейных отношений. - лорд снова улыбнулся. - Я провожу вас за стены замка, чтоб обитель радости выпустила своих гостей. И вот еще что, -- хранитель Монтаньяра отстегнул от пояса меч и протянул его Харвею. - Я снова отдаю его тебе. Храни до дня Великой Битвы. Ты вполне достоин стать его новым хозяином в земной жизни.

Деми повернулся к Хельви.

-- Поедим?

Она кивнула.

Конскорт усадил жену перед собой в седло, сзади прикрутил повод призрачного Пенки и, простившись с близкими, навечно остававшихся в Монтаньяре, двинулся в обратный путь. Хозяин замка под уздцы вывел Кайлота с его седоками за ворота, провел по каменному мосту над пропастью и помахал рукой, когда Харвей и его спутница вновь оказались на грешной земле.

-- Прощайте. - сказал он. - Я не буду гасить образ Монтаньяра на перевале до тех пор, пока вы не съедете вниз, чтоб, обернувшись, вы всегда могли увидеть обитель радости и ободрить свою душу.

Так и случилось. Сколько бы раз Харвей не оглядывался назад, он неизменно видел мощные, окутанные вечерним туманом башни и бойницы Монтаньяра и белую, залитую золотыми лучами уходящего солнца фигуру хранителя светлого замка.

Прозрачная, как дымка, душа королевы дремала у Деми на груди. За всю свою жизнь он не держал в руках ноши драгоценнее и роднее. Лорд послал им в спину попутный ветер, и Харвей сам не знал, как им удалось потратить на обратный путь всего одни сутки. Вечером следующего дня они уже были у городских стен Гранара.

Консорт внес Хельви в тот самый зал, где ее бездыханное тело покоилось на ложе, уже убранном цветами.

-- Ты опоздал. - с безнадежной печатью обратился к нему Босуорт, продолжавший молиться у изголовья королевы, и вдруг осекся. Его опухшие красные глаза широко открылись от удивления и вспыхнули безумной надеждой.

Харвей понял, что Дерлок, в отличие от других стоявших в зале людей, тоже, как и он, может видеть душу Хельви. Деми впервые от чистого сердца улыбнулся Босуорту.

-- Нет, я приехал во время. И не один.

Харвей склонился над ложем королевы и опустил свою священную ношу на тело Хельви. Прошло три долгих секунды, прежде чем молодая женщина вздохнула.

ЭПИЛОГ

Пасха в конце апреля обернулась для жителей столицы еще двумя великолепными торжествами - коронацией короля Харвея Алейна Деми I и крестинами новорожденного наследника. Все три праздника слились в одну бесконечную цепь, и гранрацы, любившие веселиться и, что греха таить, не любившие работать, уже не знали, что именно отмечают.

Окончание долгого поста всегда приносит радость, а когда угощение оказывается втрое богаче обычного, да еще и выставлено королевской семьей есть повод погулять! Весь город был заставлен столами под открытым небом, бочками с добрым вином, телегами со снедью, улицы перегорожены так, что не нашлось бы дороги ни прохожему, ни проезжему.

Глядя из окна на затянувшееся веселье, Харвей думал, что сейчас столицу модно брать голыми руками.

-- Хорошо, что ты выставил кордоны на дорогах к городу. -- улыбнулась королева.